— Нет. Я не беру пассажиров. И ты, Чарли, это знаешь.
— Знаю, Майкл, знаю. Но почему бы тебе не сделать исключение? Один человек или два, какая разница? Леди оплатит твои услуги.
Глаза бухгалтера вспыхнули, как будто ему сказали что-то в высшей степени оскорбительное.
— Чарли, ты соображаешь, что говоришь? Это что — прогулка, по-твоему?
— Нет, но… Я подумал, что ты мог бы ее взять. Ты уже столько ездишь и можешь гарантировать…
— Я ничего не гарантирую!
— Майкл…
— Это все! Я сказал — нет. Я никого не повезу. Она сама не знает, о чем просит!
— Я вас не прошу! — зло сказала Анна. — И, честно говоря, не думаю, что хотела бы!
Она встала.
— Идемте, Чарли! Поговорим с вашим Грантмахером.
Услышав эти слова, Майкл вскочил.
— Подождите!
— Зачем? По-моему, вы все ясно сказали.
— Сядьте!
Они стояли друг напротив друга несколько секунд, и Чарли, оказавшийся между ними, буквально почувствовал, как гремят над его головой невысказанные слова. Наконец, с трудом подавив раздражение, Анна снова опустилась на диван.
— Зачем вам нужно в Кубу?
— Там моя младшая сестра.
— И что с ней?
— Я не знаю, что с ней! — эти слова Анна почти прокричала. — Поэтому я здесь! Я пересекла полстраны! Люди, хорошие люди, рисковали, чтобы помочь мне. Я устала, я запуталась. И я испугана… Но я должна туда поехать! Пусть даже и не хочу этого! И вот теперь вы сидите здесь на стуле и говорите мне нет. Даже не выслушав меня, вы просто говорите — нет. И я должна вас упрашивать. Но при этом я не уверена, что я хочу сказать вам да.
Анна вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Вы не хотите ехать, — сказал Майкл.
— Дело не в том, хочу я или нет — я должна. Понимаете, мы с сестрой…
Неожиданно, даже не успев подумать, что делает, Анна стала пересказывать Майклу свою историю. Она рассказала о смерти родителей и о том, как заботилась о Софии, отказавшись от всех удовольствий привольной студенческой жизни. Рассказала о невысказанных обидах, появившихся между ними, и как они все больше отдалялись друг от друга.
Чарли слушал, удивленно раскрыв рот — настолько эта история отличалась от того, что Анна рассказывала раньше. Ее как будто прорвало — наверное, на исповеди не говорят того, что было сказано здесь, в маленькой гостиной захолустного городка. И эта история… захватывала.
— Думаю, во многом я виновата сама. Эта обида — глупая, детская обида — как будто у меня отняли куклу в песочнице. Я заупрямилась тогда, а теперь понимаю, что сама оттолкнула сестру! Завернулась в свои переживания — мне было так жалко себя. А она не понимала или не хотела понять, что я сделала для нее! И вот к чему это привело. Если бы не…