Надо найти какое-нибудь оружие!
Майкл не верил, что Анна ушла по своей воле. Ее похитили. И тот, кто это сделал, вряд ли настроен на мирную беседу. В машине был нож. Но, к сожалению, очень удобный в качестве инструмента, он был совершенно бесполезен в качестве оружия. Майкл в замешательстве осмотрелся, толком не понимая, что он хочет увидеть. На полках было полно всякой всячины из тех, что покупают заезжие туристы по пути к Рио-Гранде: бусы, поделки из камней, пучки каких-то трав и прочая ерунда. Майкл шел вдоль полок, как лунатик, наталкиваясь на стеллажи, а в голове у него бушевал настоящий ураган из обрывков мыслей об Анне, о машине, у которой заканчивается топливо, о шансах выбраться — хаотическая мешанина, среди которой невозможно было ни за что ухватиться. И лишь одна мысль уверенной красной линией проходила через весь царящий в голове бедлам — он теряет время.
Растерянный взгляд Майкла остановился на одной из полок, и глаза его заблестели. Там, на полосе зеленой материи, закрытые стеклом, лежали шесть ножей с резными деревянными и каменными ручками. Один из них, с широким и длинным, не меньше двадцати дюймов, лезвием, показался ему подходящим. Ни на минуту не задумываясь, Майкл ударил по стеклу кулаком. Оно раскололось на несколько крупных осколков и, доставая нож, Майкл сильно поранил руку, но не обратил на это никакого внимания. Он поднес нож к глазам, осматривая лезвие, и кивнул. Такое оружие при известной доле решительности может быть вполне смертоносным. Решительность у Майкла была.
Он снова вышел на улицу.
День клонился к закату. Солнце спустилось почти к самому горизонту, окрасив землю в зловещий красный цвет. Казалось, будто вся равнина наполнилась кровью.
Майкл снова выкрикнул имя Анны и прислушался. Ему ответило только тихое завывание ветра. Он был один в этой враждебной, глухой пустоте. Перехватив нож в правую руку, Майкл направился к ближайшему зданию. Если потребуется, он обыщет каждый дом в этом пуэбло. Она должна быть где-то здесь. Он найдет ее!
Анна с трудом разлепила глаза. В непроглядной темноте она едва могла различить окружающие предметы. Она сидела, привалившись спиной к стене, в каком-то маленьком помещении без окон с низким потолком. Напротив нее узкая лестница из трех ступеней упиралась в темный прямоугольник двери.
«Вроде бы, здесь холодно».
Точно Анна определить не могла. Она плохо чувствовала собственное тело. Рядом с ней никого не было. Ни один звук не нарушал идеальную тишину этого пустого склепа.
Она попыталась сесть ровнее, но не смогла: ни руки, ни ноги не слушались. Даже просто пошевелить пальцами не получалось. Анна попыталась крикнуть, но голосовые связки не повиновались. Тело стало чужим, словно футляр, в который положили сознание. Просто моргать — и то было трудно, веки отяжелели, как будто кто-то заменил кожу железом.