— Аминь!
Анна попыталась подняться на четвереньки. Она находилась уже у самой лестницы, но, чтобы добраться до двери, ей придется встать. Тело слушалось нехотя, но ей все же удалось кое-как приподнять его. И вдруг пол закачался у нее под ногами. «Я потеряла слишком много сил», — подумала она, падая. Вслед за дрожью пришел грохот. Он врывался сквозь закрытую дверь, захватывая и заполняя собой темное пространство подвала. Анна повернулась на бок и подтянула ноги к груди. Так она и застыла, пока мир вокруг нее раскалывался…
…на части. Небо и земля исчезли, погрузившись во тьму. Грохот был настолько сильным, что все вокруг: дорога, дома, сам Майкл — стали частью его. Стали звуком. Слабым писком в мощном победном реве.
«Вот и все», — подумал Майкл. — «Теперь это точно конец».
Ничего не видя перед собой, он на четвереньках пополз вперед. Вокруг взрывались тысячи бомб, но даже сквозь этот адский шум, он различал злые порывы ветра, свирепствовавшие снаружи. На улице. Или там, где раньше была улица.
Дом, в котором он находился, стонал и раскачивался, как лодка на волнах. Майкл полз, пока во что-то не уткнулся. Похоже на стену. Он прижался к ней, лег и закрыл голову руками. В таком аду даже думать было трудно. Его трясло.
«Господи, господи, скорее бы все это кончилось! Не дай мне мучаться, господи!»
Эта казалось невозможным, но грохот снова усилился, достиг апогея, насыщения, когда звук становится камнем, светом и запахом. Невообразимый рев поднялся выше любых сравнений, он стал новой средой, но не жизни, а смерти, новым состоянием вещества, непостижимым и…
— …зловещим?
— Зловещим?
— Ну да, как обезьянье облако в «Волшебнике из страны Оз».
— Мне казалось, что ты уже выросла, Линда.
— Не смешно.
— Точно.
Раскаты далекого грома стали чаще. Они напоминали пульсирование огромного сердца, скрытого там, далеко на востоке, темным облаком. Гораций и Линда, не отрываясь, смотрели в окно. Отдельные удары грома почти слились в сплошной низкий гул.
— Не хотел бы я там оказаться, — сказал Гораций.
У Линды почему-то екнуло сердце.
— Ты…, - начала она, но в этот же момент загрохотало так, что задрожали окна в кабине. Грузовик мотнуло.
— Господи боже Иисусе Христе мать вашу разэтак!
«Первый день, Майкл!», — неожиданно взорвалось у Линды в мозгу, заглушая все. — «Я покажу тебе первый день!».
— Ааааа! — закричала она, обхватив руками голову, и в ту же секунду, достигнув своего пика, грохот оборвался. Темное облако исчезло, как не бывало.
— Аааа! — все еще продолжала кричать Линда. — А!
И замолчала.
Опустилась тишина, нарушаемая лишь шумом двигателя.