— Вот это…
Гораций взял рацию и передал микрофон Линде.
— Чарли?
— Да! Слушаю тебя!
— Оно исчезло, — медленно и удивленно сказала Линда.
— Исчезло?
— Да!
— Слава Богу! У вас все в порядке?
Линда осмотрела кабину непонимающим взглядом.
— Да. Все нормально.
— Молодцы! Я знал, что все будет хорошо!
— Похоже на то.
— Ты чего, сестренка? Что с тобой?
Линда мотнула головой.
— Все в порядке, Чарли. В порядке. Просто…
— Просто, что?
— Перед тем как исчезнуть, оно… ну как будто взорвалось, и я слышала…
— Что?
Линда вздохнула.
— Ничего. Глупости. Не бери в голову, Чарли. Я в норме.
— Отлично.
— До связи.
— До связи, сестренка!
Она передала рацию Хомеру и снова посмотрела туда, где еще минуту назад висело грозовое облако. Горизонт был чист и прозрачен.
«Господи, чего ты хочешь?» — подумала она. — «Чего ты хочешь от нас?».
Майкл открыл глаза. Он лежал на полу, упираясь головой в стену. Каждый нерв в его теле ныл, кружилась голова. Он попытался сосредоточиться и вспомнить, где находится, и что с ним произошло. Тупая боль давила на виски. Он осторожно приподнялся и сел. Через небольшое окно с улицы лился яркий солнечный свет, в широких золотых лучах плясали частички пыли.
«Я в пустоши», — подумал он. — «И это не сон». Память медленно, как будто нехотя, возвращалась к нему. Он вспомнил, как пропала Анна, и он пошел ее разыскивать, вспомнил невидимый гром, разрывающий горячий воздух над дорогой, вспомнил, как ходил по городу, кричал, звал… А потом был провал, темнота и боль. И вот он открыл глаза и смотрит на солнечный свет. Он жив.
Майкл тяжело поднялся и подошел к окну. На подоконнике стоял горшок с завядшим цветком. Он отодвинул его в сторону и выглянул на улицу. Ветер гнал вдоль дороги обрывки бумаги и старые газеты; дребезжа, по асфальту катилась жестянка из-под «Пепси». Слева тускло блестели выцветшей краской колонки заправки. Он посмотрел в другую сторону. «Сабурбан» стоял на том же месте, где он его оставил. Машина казалась необыкновенно яркой на фоне тусклых и размытых красок пуэбло.
В комнате царил жуткий беспорядок: пол устилали обломки стульев, среди которых блестело лезвие ножа. Майкл смутно припоминал, как в ярости громил мебель. «Глупо», — подумал он. В углу, среди осколков стекла лежали часы. Секундная стрелка перескакивала с деления на деление, отсчитывая секунды. Часы показывали четверть одиннадцатого. Майкл взглянул на свои — почти полдень.
Время не имело значения. Имела значение Анна. В голове Майкла немного прояснилось, достаточно для того, чтобы понять, как мизерны его шансы найти ее живой. Все изменилось, пустошь переродилась, как змея, сбросившая кожу. Есть ли здесь еще место для Анны? Есть ли хоть малейшая вероятность найти ее?