— Уже не портит. Его зарезали пьяные возчики три года назад.
— Да? — Удивился мужичок. — Как бежит время! Три года! Так значит, у вас до сих пор есть возчики? Следовательно, и керосин есть для самодвижущихся повозок? У нас уже давно забыли, что это такое. А в Барраж зачем пожаловали? Раз у вас такая распрекрасная жизнь, даже керосин есть.
— Хотим наняться в охрану каравана. Не скажешь ли любезный, не снаряжается ли какой караван в Перегон в ближайшее время?
— Может и снаряжается. Идите на постоялый двор к Чуме. Там сейчас Поджидай — Камень собирает таких же безмозглых людей, как вы, которым не дорога жизнь и которые готовы испытать на себе адскую жаровню Перегона.
Но когда они хотели пройти, были остановлены.
— Платите пошлину, лодыри!
— У нас ничего нет.
— А если найду? — палаш Кая у него интереса не вызвал, зато инвертор он изучал долго и пристально. — Что за контрабанда. На рею захотели, бродяги? Таких висельников в Чикан — вилле отродясь не держали. Пирамидку конфискую в пользу короля. Проваливайте отсюда, покуда я комесов не позвал.
Инвертор было жалко до слез. На его настоящую стоимость можно было купит весь Барраж. Да и оставлять такую опасную штуку в чужих руках тоже не стоило. Антон одной рукой придержал «таможню», другой выдернул из цепких загребущих пальцев роковую призму.
— Ты чего? — заорал дервиш, и толстые как по команде двинулись к ним.
Антон вывернул из инвертора всю внутреннюю начинку себе под ноги и раздавил.
Потом сунул оставшуюся пирамидку обратно мужику.
— Таможенный сбор уплачен! — заявил он.
— Чтоб тебя клоуны на Перегоны сожрали! — крикнул им дервиш вслед.
Дома Барража представляла собой каркасы, затянутыми полиэтиленом, реже, картоном.
Увеселительные заведения могли похвалиться стенами из жести и светлого металла, скорее всего, дюралюминия. На вывесках не было букв, только вырезанные фигурки.
Судя по ним, все девицы имели бюсты нестандартного размера.
Случайный прохожий, одетый в тряпье, но в напяленном поверху начищенном медном панцире, на вопрос, как пройти к постоялому двору Чумы, указал на кривоватую улочку, конец которой терялся за поворотом.
— Идите прямо, до самого конца, пока не упретесь в железные врата, где косорыловку продают. Но вам туда не надо. Да и косорыловка тамошняя дрянь. Вам надо поворотить направо и опять идти до конца, до следующих железных ворот, где упыря третьего дня побили. Но вам туда опять-таки не надо. Круто завернете направо, там и быть Чуме. Поторопитесь, а то до ночи не успеете.
Взяв коня под уздцы и выполняя рекомендации незнакомца, они пошли бы прямо, но улочка так безбожно петляла и разветвлялась на бесчисленные никем не учтенные тупики, что они вскоре сбились с пути, и ни вопросы о том, где косорыловку продают, ни про упыря, ничем делу не помогли. На вопросы про Чуму все только делали большие глаза. Но когда они продолжали путь, им смотрели в спину, точно провожали в последний путь.