Но прежде чем поверженная вампирша успела потребовать реванш, Сугробина громко откашлялась.
— Ишь, завертелись как домовые на конюшне, — поморщилась она, — Охолонитесь оба! Что ж это такое, Совет только начался, а все уже разругались? Не дело! Давайте я лучше быль какую расскажу, раз моя очередь подошла. Про то, например, как славно мы с малороссийским кумом покутили в 1750 м. Весь Киев взбаламутили. Правда, потом кум зацепился веком за забор да так и висел, покуда я бегала за лестницей чтоб его снять…
Кажется, на этот раз обошлось. Убаюканные трескотней старухи, вампиры откинулись в креслах, но время от времени все таки поглядывали на Виктора с Эржбетой. Те сидели не шелохнувшись, обдумывая следующий удар.
И Виктор ударил первым.
В хрустальном бокале темнела кровь, но не алая, а какая-то бурая, густая, и совсем не аппетитная. С видом сомелье, Эвике взболтала ее и придирчиво осмотрела, даже понюхала. Затем, не поморщившись, одним глотком ополовинила бокал. Оба Штайнберга, Уолтер и Гизела, окружившие девушку, облегченно вздохнули. До полуночи оставалось еще полтора часа, а пока что наши герои не находили себе места. Нервы были натянуты как волосок, на котором подвесили наковальню.
— Какая у вас кровь гадкая, ну прямо как вы сами, — прокомментировала Эвике, глядя на Штайнберга исподлобья.
— Прекрати кочевряжиться и пей что дают, — парировал вампир.
Но прежде чем Эвике повторно поднесла питье к губам, Уолтер выкрикнул6
— Оставь и мне!
— Вам-то зачем? — удивилась девушка.
— Хочу изучить вампирское сообщество изнутри. Да и телохранитель тебе не помешает.
— Тогда берите.
— Однако же, какая бойкая! — возмутился фабрикант, преграждая ей дорогу. — Кем ты себя возомнила? Думаешь, напялила платье Берты, так и сама стала дамой? Еще чего! Простая служанка, а своевольничает. Или в наши края уже добрался "женский вопрос"? Даже не вздумай делиться с ним кровью. Кстати, что вы вообще здесь делаете, любезный? — обратился он к англичанину. — Я вас не приглашал.
— Зато я его пригласил, — вмешался младший вампир. — Уолтер будет шафером на н-нашей свадьбе — так ведь, Гизела?
— Конечно, — отозвалась виконтесса и содрогнулась.
Со всей неотвратимостью перед ней возникла первая брачная ночь — вернее, первый брачный полдень — когда Леонард заставит ее штудировать учебник по биологии. Господи, неужели совсем скоро?
— В таком случае, пусть пьет. Надо же как-то объяснить гостям его присутствие. Одним прихлебателем больше — одним меньше, чай не разоримся.
Сложив руки на груди, фабрикант встал у камина, презрительно наблюдая как Эвике протягивает Уолтеру бокал. Их руки коснулись. Несколько секунд они простояли так, держась за бокал, будто Тристан и Изольда за чашу с приворотным зельем. С той лишь разницей, но на первом был мешковатый фрак, украденный из гардероба Штайнберга и наспех перешитый, а на второй — такое яркое платье, что при виде него у змеи начался бы нервный тик. Крупные, огрубевшие от работы руки девушки были затянуты в черные перчатки. Руки Берты тоже не отличались изяществом, но даже так, печатки оказались слишком узки. Бедняжка едва шевелила пальцами.