Саймона завораживали новые зрелища, звуки и запахи: едкая вайда в мастерских красильщиков; странные напевы фламандских ткачей; берег реки, где расстилали на просушку шерстяные ткани — их приколачивали колышками, и они бились на ветру, как синие паруса. В общем, Саймон часто отвлекался, забывал, что должен сделать, и ему нередко попадало.
При любой возможности он убегал к реке — любил смотреть, как разгружают баржи. По берегам тянулись дубильные мастерские, и оттуда доносился неприятный запах. Над поверхностью воды поднимался удушливый пар, который смешивался с дымом из городских труб, горевших мусорных куч и кузницы. Когда солнце выглядывало из тумана, подобное яичному желтку, все цвета становились размытыми, и свет дрожал, а твердые поверхности становились зыбкими, как во сне. Если Саймон застывал на месте и стоял очень тихо, как цапля, то сквозь мощную музыку города он слышал и другие звуки — их издавали птицы, суетливо садящиеся на ветки, и мыши, шуршащие в траве. Он мог воображать, что все еще находится в лесу, где солнечный луч скользил по испещренной пятнами листве. И тут он вспоминал, что пора возвращаться к миссис Баттеруорт и что он забыл, за чем был послан. И тогда миссис Баттеруорт кричала, что от него толку, как от козла молока. Но когда она грозилась побить Саймона, Сьюзен становилась между ними.
— Я ему задам! — говорила она, подмигивая матери Саймона, и тащила его во двор.
Там она брала длинную палку, которой выбивали соломенные матрасы, и, шепнув Саймону: «Кричи!», начинала выбивать матрас, который заранее притаскивала из верхних комнат.
Саймон послушно вопил, и они оба смеялись, прикрыв рукой рот, чтобы не услышала миссис Баттеруорт.
Мари очень хорошо ладила с Сьюзен. Саймон слышал, как они смеялись, подметая в помещениях для гостей. Может быть, именно из-за этого мама хочет здесь остаться? У нее никогда прежде не было друзей.
У Сьюзен был возлюбленный — Мартин Ригби. Он служил подмастерьем у Билла — дубильщика, редкостного скряги, который не отпускал его из учеников и не позволял таким образом жениться. Билл постоянно твердил, что Мартин должен ему за еду, питье и одежду. Остается только надеяться, говорила Сьюзен, что Мартин переживет своего хозяина, ибо список его долгов становился все длиннее с каждым днем.
Она постоянно говорила о своем суженом. Он моложе ее, с ушами, как у овцы, и от него несет, как от дохлой коровы, но он умеет целоваться, как никто. Еще Сьюзен рассказывала о своей семье: у нее шестеро братьев и сестер, родители умерли, а самый младший брат живет у ее замужней сестры возле Бэрнли. Вообще Сьюзен любила поболтать, но редко задавала вопросы, и это очень устраивало Мари.