- Зачем ему это? - спросила Женевьева, широко раскрыв глаза.
- Полагаю, он решил, что я люблю тебя больше, чем он. Фелтон знает, что я от тебя без ума. - Тобиас взял ее руки и поднес к губам. - В последний раз, когда я просил тебя выйти за меня замуж, я был пьян, молод и невероятно глуп. Но в своей любви я не сомневался.
Что-то начало расцветать в сердце Женевьевы, что так и не смогло умереть за все прошедшие годы.
Он целовал ей руки.
- И все же я не настолько глуп. Я любил тебя тогда, и я люблю тебя сейчас, возможно, даже еще больше. А ты, Женевьева? Ты согласишься выйти за меня снова?
Женевьеву настолько переполняли чувства, что она не могла говорить. В глазах стояли слезы счастья.
- Если ты не захочешь, Фелтон непременно женится на тебе - Боже, Женевьева, я был неправ - он хочет тебя. Действительно хочет. Но он в большей степени джентльмен, чем я.
Но она не желала говорить о Фелтоне. Женевьева повернула голову и прильнула к нему губами, ее язык ласкал губы Тобиаса, заставив их приоткрыться в ответ на ее молчаливую просьбу, напомнив насколько сладким может быть их поцелуй.
- Мне не нужен джентльмен, Тобиас. Я хочу тебя, своего первого мужа.
И тогда он сам начал целовать ее, а она таяла в его руках - ее сердце, все ее напряженное тело стремились стать его частью.
- Ты в этом уверена, Женевьева? - спросил он хрипло. - О, Боже, я так не хотел уезжать от тебя!
- Да, - просто сказала она.
Но ему необходимо было сказать ей нечто очень важное, и потому он не позволил Женевьеве снова начать его целовать.
- Я знаю, ты стала такой опасно утонченной, Женевьева, и прекрасно играешь роль почтенной вдовы...
- Но только тогда, когда рядом нет тебя! - вставила она.
- В том-то и дело, - подхватил он, обняв ее лицо руками и заглянув ей в глаза. - Мы такие необузданные, Женевьева. Ты и я. Мы принадлежим друг другу. Фелтон довел бы тебя до слез, а ты довела бы его до безумия. В нашем же браке будет жить страсть, Женевьева. - Он замолчал и поцеловал ее так отчаянно и с такой любовью, что она чуть не расплакалась. - Ваш брак с Фелтоном был бы чуть более чем дань благопристойности и благородному поведению.
Она обняла его за шею и прижалась так, как не сделала бы ни одна благопристойная замужняя дама.
- Я люблю тебя, Тобиас, - в ее глазах сверкали слезы. - Я не хочу Фелтона. Я хочу тебя - так было и будет всегда, я хочу только тебя.
Он прижал ее к себе еще сильнее, безжалостно целуя до тех пор, пока их дыхание не участилось, и они не задрожали. Тогда он хрипло произнес:
- На сей раз мы отправляемся в постель, Женевьева.