Но дети-то только расселись поудобнее. Им надо было как-то объяснить, почему для них включили мультик, а потом выключили. И объяснить это было невозможно. Алиса обиделась настолько сильно, что даже не заплакала и стала молча напяливать ботинки. Не наша Маша (а по большому счету тоже, конечно, наша) обиделась не настолько сильно – и поэтому разрыдалась.
Мне в голову пришла счастливая идея. Я подозвал нашу Машу и попросил ее:
– Давай подарим Маше диск с «Барби и Пегасом».
– Никогда, – твердо сказала Маша.
– Я тебе два других куплю, – сказал я.
– Хорошо, – быстро ответила девочка.
Я отдал не нашей Маше диск. Она перестала плакать и несмело улыбнулась. Жизнь снова повернулась к ней своей светлой стороной.
Но тут плач послышался снова. Точнее, это был тоненький вой. Так воют осетинские профессиональные плакальщицы. Плакала Алиса, надевшая башмаки. Она перенесла выключенный телевизор, но не перенесла вот такого вероломства. Я подбежал к стойке с дисками и, к счастью, нашел там еще одну историю про Барби. Диск назывался «Мермедия». Я помчался с ним к Алисе. Через секунду я увидел улыбку и на ее лице. Через две оно все светилось счастьем. При этом на щеке ее еще блестела слезинка, которая уже совершенно никакого отношения к происходящему не имела. И даже было непонятно, откуда она могла тут взяться.
Но тут раздался тяжелый сдавленный стон из горла Вани. Он осознал, что в день рождения лишился сразу двух фильмов. Пусть и про Барби, но все-таки это были полноценные мультфильмы.
– Ваня, – сказал я ему на ухо, – с меня три маленьких пирата на большой корабль, который я тебе подарил на день рождения. У тебя же там катастрофически не хватает матросов.
– Нет, – прохрипел он сквозь очередной стон. – Пять.
Когда мы прощались, никто у меня не плакал. Скорее все улыбались.
– Да ты Песталоцци, – сказал мне мой товарищ. В лучшем случае Макаренко, подумал я.
Маша решила научиться кататься на роликах. Ваня тоже решил, и даже один раз покатался. С тех пор он не любит кататься на роликах.
Есть одно заведение в одном подмосковном городке с магазином, боулингом, роллердромом и баром, в котором фирменным блюдом является пирожное «тирами-су». И я пробовал объяснить им, что «тирамису» – это желе такое, а не пирожное, и чтобы они не позорились, а называли его, например, «пирожным в глазури», но они не хотят меня слушать – и правильно, если разобраться, делают, ибо в том, что в этом заведении «тирамису» является пирожным, и состоит фирменность десерта.
Но роллердром у них хороший. Можно, конечно, сказать, что на роликах лучше кататься на улице, но это же не так. И дело не в том, что на улице грязно, идет дождь и едут машины, и не покатаешься под музыку, и негде присесть обессиленному человеку. Дело, главное, в том, что дети у некоторых же есть.