Вот он, закон природы! Даже в самой нелепой ситуации женщина готова пойти на сближение с мужчиной, прокомментировал про себя Альберт.
Джина и сама не знала, на что рассчитывала: то ли на свое обаяние, то ли еще на какую-нибудь случайность, то ли на великую силу абсурда. Но сидеть здесь еще полчаса, прикладывая все усилия к тому, чтобы не встречаться взглядом с соседом, а потом еще несколько дней бегать от него – всего этого она не хотела. Лучше сразу разрубить узел, а если не получится – встать и уйти, списать все на его грубость, а не на собственную неловкость…
Мужчина помолчал. Посмотрел сухим, каким-то воспаленным, хотя и по-прежнему холодным взглядом:
– Альберт Ридли.
Джине показалось на мгновение, что он болен. Или что-то другое царапнуло ее слух?
– Вы не… не тот Альберт Ридли?
– Нет, – отрезал Альберт. Удивился про себя: надо же девчонка узнала, неужели внимательно читает титры телепередач? Но ничем не выдал своих чувств. – А какой тот?
– Режиссер… «Новая драма»…
Альберта передернуло. Он умело закашлялся. Меньше всего на свете ему хотелось встретить здесь какого-нибудь знатока искусства. Тем более – в облике несмышленой девчонки, у которой явно не все винтики в голове на месте.
– Ни капельки не похож. Вы его хотя бы раз видели, мисс Конрад?
– Нет. – Отрицательное движение головой.
– Тогда понятно.
Пауза.
– Что вы будете заказывать, мистер Ридли?
– А вы что, хотите меня угостить?
– Нет, я хочу посмотреть меню, – едко ответила Джина.
– Это благое намерение, согласен. – Альберт не без издевки передал Джине папку, испещренную немецкими названиями. – Если сумеете что-то прочитать, переведете мне?
– Ни за что на свете, – буркнула она.
Этот тип очень сильно ее раздражал. Он был ядовит, как скорпион, только вот кусать сам себя не торопился. Он был хищником – и не пытался это скрыть. Джина не относила себя к разряду патологических жертв, но рядом с такими людьми все-таки чувствовала себя неуютно. А тут еще и меню, в котором не разобрать ни слова!
Отчаявшись справиться самостоятельно, Джина позвала официантку и приготовилась изъясняться с ней жестами. Хотя когда-то она слышала, что немецкие слова читаются так же, как пишутся… Природное упрямство не позволяло отступить на полпути. Новый знакомый подчеркнуто заинтересованно приготовился за этим наблюдать.
Но шоу не состоялось – подошедшая официантка, на чьей груди гордо красовался бедж «Эмма», как оказалось, вполне сносно говорила по-английски, Джина даже подумала, что здесь работники всякого рода сервиса должны получить очень неплохое образование. Эмме на вид было лет тридцать пять, она выглядела ухоженной, так что не исключено, что на самом деле была старше.