Они обняли друг друга за талию. В то же время ослепительный свет прожекторов обвил их сияющим ореолом объективы видеокамер и фотоаппаратов нацелились на них. Это было потрясающе. Кирилл замер с бокалом шампанского. Глаза красавиц сияли дерзостью и ожиданием. Они еще не были на вершине славы, а только упорно подбирались к ней, поэтому их лица еще не покрывала вуаль усталости и разочарования, губы не кривились в горькой усмешке, что дальше идти некуда и выше себя не прыгнешь, к тому же если ты и есть та самая высокая планка, которую кто-то когда-то
преодолеет, но только не ты… Им это было еще незнакомо. Лихорадочный огонь их глаз таил отчаянную самоуверенность и… страх — страх, что можно сорваться и упасть в забвение, уже находясь у самой вершины. Однако этот страх и был той самой силой, которая дерзко толкала их вперед. Сейчас они
делали рекламу друг другу: одна отражала восходящие лучи славы другой. Это была отрепетированная и великолепно сыгранная «импровизация». Кирилл мысленно преклонил голову перед Софьей.
Собравшиеся гости постепенно приходили в себя после эффектно разыгранной сцены встречи двух восходящих звезд. Официанты в коротких изумрудных курточках сновали между гостей. Кирилл взял еще бокал и не мог вновь не восхититься Софьей.
Теперь рядом с грешной лилией, держа в руках бокал грешного шампанского, стоял красивый священник лет пятидесяти. Его чересчур красные жизнелюбивые губы блестели от шампанского, изысканно очерченные миндалевидные глаза горели веселым огнем.
Кирилл невольно задержал свой взгляд на Софье, которая, почувствовав его, двусмысленно улыбнулась.
«Неужели и этот священник?.. Впрочем, чтобы бороться с грехом, его нужно познать. Вот батюшка и познает в искусительных объятиях Софьи… а потом борется… Потрясающе! Ряса — и бесстыдно прикрытое эластичным материалом женское тело… Ну, Софья!..»
Кирилл оглянулся: почти все были заняты созерцанием новой живой картины. A Софья действительно большой художник, — улыбнулся Кирилл. — Так организовать свою собственную выставку,
чтобы никто не обращал внимания на картины, тоже надо уметь! Впрочем, у арт — бизнеса свои законы…»
Софья ловко держала своих гостей в постоянном напряжении, и они ни на минуту не забывали о своей хозяйке, не увлекались беседой друг с другом, пока она им этого не позволила.
Когда это, наконец, произошло, Мелентьев увидел сильно нервничающего Вадима и рядом с ним — его жену. Анна, заметив Кирилла, поздоровалась с ним кивком головы. Кириллу показалось, что слова были уже готовы сорваться с ее пунцовых губ, но она опять сумела подавить это желание и отвела