— Что, без бриллиантов меня нельзя узнать?
Кирилл рассмеялся и подхватил Софью на руки.
— Ты сама — бриллиант!..
Ах, какое было блаженство вновь очутиться под прозрачным потолком ее мастерской. Кириллу казалось, что эти стены вместили в себя весь мир и что за ними уже более нет ничего… ни сверкающих огнями улиц, ни шумного потока машин, ни людей…
Кубики льда постукивали в бокале с джином. Кирилл довольно поглядывал вокруг.
— Софья! — он поймал ее, деловито снующую по мастерской.
— Да подожди!
— Софья! — он притянул ее к себе. — Меня одолевает любопытство!
— А кстати! Я думала, ты уже и забыл, зачем пришел!
Она выскользнула из его объятий, открыла ящик стола и протянула ему пленку и фотографии.
— Да, в самом деле, впечатляет! Мастерски сделано! — метнул он на нее насмешливый взгляд. — Я могу это забрать?
— Забирай и любуйся, сколько хочешь. Только к делу не приобщай, — серьезно добавила она. — Виктору это не понравилось бы.
«Черт возьми! — разозлился Кирилл. — Даже мертвый он над ними всеми имеет власть»
Мелентьев поднялся и со злостью впился в розовые губы Софьи. Обнимая друг друга, они перешагнули порог спальни. На какое-то мгновение Кирилл даже забыл о Софье — настолько поразили его пышное, под шелковым пологом ложе, тяжелые, затканные золотом портьеры, утомленно-изогнутые кресла в стиле XV!!! века, камин, сверкающий красно-золотыми искрами.
В один миг с них соскользнула одежда. Софья провела рукой по спине Кирилла.
— Я непременно запечатлею твою левую ягодицу на своем новом полотне…
Кирилл не дал ей договорить и властно увлек медноволосую красавицу в бездну наслаждения.
Очнувшись в шелковой пене простыней, он не обнаружил на просторном ложе своей восхитительной любовницы. Сладко улыбнувшись, он перевернулся, и белоснежный шелк стыдливо зашуршал под ним. Вставать не хотелось… Встать — это значит уйти от Софьи: он не сомневался, что она тут же выставит его за дверь, сославшись на работу. Но как, ни тянул Кирилл время, ему все равно пришлось встать и направиться в душ.
«Все-таки мода на "легкую небритость" очень удобна для мужчин», — подумал он, глядя на свое отражение в зеркале.
Прохладные пальцы коснулись его плеч, и лицо Софьи выглянуло из-за его спины.
— Доброе утро! — улыбнулась она, взглянув в зеркало. Я приготовила завтрак.
— Боже мой! — с восторженной усмешкой воскликнул Кирилл. — Ты приготовила завтрак!
— А что? — ее брови удивительно красиво взметнулись вверх и тут же плавно вернулись на свое место.
— Это будет самый лучший на свете завтрак!
Поджаренные Софьей тосты таяли во рту, кофе очаровывал ароматом, а фруктовый салат поражал вкусовыми сочетаниями. Никогда в жизни Кирилл ничего вкуснее не ел. Все эти хитрые блюда под различными соусами, торты, наполняющие рот мягкой пеной пирожные «птичье молоко», салаты со сложными французскими названиями, приготовленные женщинами, стремившимися покорить сердце Кирилла через его желудок, не шли ни в какое сравнение с кулинарными способностями Софьи. Ее утреннее, не тронутое макияжем лицо одарило новыми впечатлениями. Кирилл увидел нежную, домашнюю, но, как всегда, несравненную Софью. Однако, как он и предполагал, сразу же после завтрака он был мило выставлен за дверь. Несмотря на это, Кирилл был переполнен еще ни разу не изведанным им радостно-бодрящим чувством, от которого серый день вдруг начал сверкать жемчужными каплями дождя, а леденящий ветер превратился в веселого шалуна.