– Тяжело, сложный текст. Взросление девочки, переход в подростковый возраст, первый сексуальный опыт, взаимоотношения с матерью, динамика этих взаимоотношений – трудная тема, особенно когда отводишь на нее всего несколько десятков страниц. Основной сюжет ведь, насколько я понимаю, еще впереди.
– Да, – согласилась я, – все еще только впереди.
– Да и любовник матери все усложняет, этот Влэд. Какой-то он неоднозначный получается. С одной стороны – подавленный, вечно виноватый, жалкий эмигрант, а с другой – в нем порой появляется живость, даже лихость. Как, например, на теннисном корте. А порой он вообще кажется опасным, затаившимся. Я ведь пишу с ваших слов, я сам еще не знаю продолжения. Что от вашего Влэда ожидать? Кто он – жертва или злодей? Я не знаю. Вы бы пояснили, чтобы я четче смог выписать его образ.
Теперь уже задуматься пришлось мне, вспоминая.
– Да он таким и был, неопределенным, – развела я руками. – А разве мы всегда одинаковые? Мы же разные, многогранные, и все зависит от того, какой гранью мы повернемся и как на нее упадет лучик света, как он отразится, как раскрасит. Да и потом, жизнь часто бьет, и те, кто прежде, как вы выразились, были лихими, от ее ударов порой становятся жалкими и подавленными. От потерь, которые несут прожитые годы.
– То есть нам не надо оттачивать образ? – переспросил Анатоль.
– Думаю, не надо. Он же утончается при заточке, – попыталась пошутить я, но похоже, неудачно. – Влэду было за сорок, когда ему пришлось начинать жизнь сначала, с нуля. К тому же кто знает, что он потерял, что оставил позади? Бывают потери, от которых невозможно оправиться, каким бы беззаботным человек ни был прежде.
– Ну что ж, пусть будет неопределенность образа, – согласился Анатоль. – Не всегда же все прописывать сразу.
Мы помолчали.
– Ладно, спасибо за машину. Я, пожалуй, поеду, – сказал после паузы мой соратник по литературной борьбе.
– Я надеюсь, вы все же вернетесь? Я не за машину переживаю, а за наше общее дело. Оно, как и любое дело, должно быть завершено.
– Вернусь, вернусь, – пообещал он и поднялся. – Завтра вернусь, самое позднее послезавтра. Надеюсь, они тут не останутся меня поджидать.
– Что же вы все-таки натворили, почему за вами охотятся? Не думаете же вы, что я поверила вашему объяснению?
– Скоро вы все узнаете из первых рук, – пообещал Анатоль. – И со мной, надеюсь, поделитесь.
Он уходил от меня в сторону ворот, где уже блестел мой шикарный кабриолет, а я думала, что он не менее неоднозначен, чем Влэд, мой таинственный мсье Тосс.
Дальше по расписанию у меня намечались сначала теннис, потом, после ланча, бассейн с последующим массажем. Но бассейн с массажем на сегодня, по-видимому, придется отменить, так как обещанное развлечение – явление преследующих Анатоля субъектов – назначено на полуденные часы, а пропустить такое удовольствие я просто не имела права.