Несомненно, мужчина на фотографии имел полное сходство с другим мужчиной, который три часа назад укатил на моем открытом «Порше». Только на фотографии он был лет на шесть-семь помоложе. Я утвердительно кивнула.
– Конечно, это мой хороший друг, мсье Тосс, – вернула я фотографию немецкому флегматику. Он зачерпнул ее своими слишком большими, слишком неуклюжими, наверняка нечувствительными пальцами. Я редко ошибаюсь в мужских пальцах: про то, чего от них ожидать, я успела узнать за свою жизнь многое. – Правда, тут, на фотографии, он значительно свежей, чем в жизни. Но насколько я понимаю, у него всегда утомленный вид, когда он пишет. А он, бедняжка, так выкладывается, совсем не щадит себя… Вы же знаете, что Анатоль писатель? – стрекотала я, заманивая доверчивого противника в свои вязкие, липкие, словоохотливые сети.
– Ну конечно, – согласились эти двое почти одновременно, а флегматичный профессор тут же добавил: – Так выходит, что вы хорошо его знаете?
– Мы подружились за эти несколько недель, – заверила я его. – Здесь, знаете, в этой швейцарской глуши редко встретишь интересного собеседника.
– Да-да, – пробормотал немец, и они снова переглянулись.
– Versuch so viel, wie moeglich Informationen zu bekommen, – снова невежливо перешел на недоступный мне немецкий герр балетный артист. Что в переводе означало: «Постарайся выведать у нее как можно больше информации». Я, конечно, окинула их беспомощным взглядом.
– Что-что? – добавила я для пущей убедительности.
Профессор заметно напряг свои профессорские мозги, потому что многие профессорские мозги не очень подходят для выведывания у посторонних их житейских секретов. Ну действительно, ведь если они с Энэтоли друзья, то какая информация их может интересовать? Они и сами все должны знать о своем друге.
Он еще подумал с минуту, запивая свои мысли чистым «Перье» без газа, и ничего, похоже, не придумал.
– Простите, как вас зовут? – поинтересовался он взамен.
– Зовите меня просто Кэтрин, – сердечно представилась я, растапливая улыбкой лед первого знакомства.
– Видите ли, фрау Кэтрин, – начал немец и снова сбился, – мы сказали не всю правду там, на ресепшн… – Я удивленно подняла брови – мол, неужели? Как такое может быть?! – Видите ли, мы лично с Тоссом не знакомы, мы много наслышаны о нем, даже имеем к нему некоторое отношение, но случая познакомиться нам не представилось. Хотя нам этого очень бы хотелось.
Я тут же поздравила себя с успехом: все-таки знание жизни и людей – полезное знание. Ведь вот так, совершенно незаметно, я подвела их обоих к тому, что они не только добровольно мне открылись, но и готовы чистосердечно отвечать на вопросы. А вопросы, кстати сказать, у меня имелись, и не в единственном числе.