Мяч снова полетел к Элизабет, на сей раз он был пущен намного сильнее, со спином, на бэкхенд. Но Элизабет легко била такие мячи, бэкхенд вообще был ее самым поставленным ударом. Когда еще они тренировались, Влэд тратил много времени именно на отработку бэкхенда. Она вернула мяч по линии именно туда, где Бен ожидал его менее всего, и хотя он успел дотянуться, удар получился слабым – мяч еще только перелетал через сетку, а Элизабет уже подскочила к нему и, резко закинув ракетку за голову, смертельным смэшем пригвоздила его к жесткому корту. Бен даже и не пытался его достать.
– Ого, – подбежала к ней счастливая Джина, – так ты, милочка, профи. Ты талант, я вообще такого никогда не видела.
А вот Бен, похоже, не был счастлив. Похоже, его мужское самолюбие было здорово задето, и теперь он играл серьезно, как мог. Он позабыл про жену, мячи летели только на Элизабет, с губ его слетела широкая, глуповатая улыбка, они сжались, взгляд тоже потерял добродушие, как недавно в машине, – его сменили сосредоточенность и целеустремленность.
Он действительно неплохо играл, этот Бен, закручивая мяч в разные стороны, был резок и агрессивен, да и двигался неплохо. Разве что слишком размашист и плохо читал игру, слишком долго подходил к мячу широкими, недостаточно выверенными шагами. К тому же через какие-нибудь полчаса он устал, майка повисла на нем тяжелой промокшей тряпкой, хотя на улице было не жарко. А все оттого, что слишком много усилий он вкладывал в каждый удар, хотел убить каждый мяч. Под конец Элизабет вообще выигрывала все подачи, не оставляя сопернику даже шанса. «Надо же, – удивилась она, – на вид такой сильный, а так быстро сдох. Впрочем, так, наверное, случается со всеми накачанными, большими мужчинами».
– Все, – остановился Бен и поднял руки вверх. – Сдаюсь, ты победила, пойдем отдохнем.
На скамейке он достал из кулера несколько бутылок с водой, открыл, протянул Элизабет, Джине, запрокинул голову, вылил в себя сразу половину. Видно было, что ему не хватает дыхания.
– Слушай, ты обалденно играешь, – наконец взглянул он на Элизабет. – Не просто хорошо, а отлично. Ты могла бы играть профессионально.
– Да-да, – согласилась с ним Джина, – мы часто ходим на теннисные соревнования, и если Бен говорит, значит, у тебя бы получилось, он разбирается.
– В любом случае тебе надо серьезно заняться теннисом. Там кучу денег платят, да и вообще…
– Да нет, – махнула рукой Элизабет, не в силах все же сдержать счастливую улыбку. – Я не хочу становиться теннисисткой. Я хочу быть актрисой. Я ведь играю в театре, – в школьном, правда, но все говорят, что я там лучшая. Говорят, у меня способности.