Она и не заметила, как спектакль подошел к концу. Она просто умерла в нем. Во-первых, так полагалось по пьесе: доктор Пигмаштейн убивал идеальную женщину, не вынеся ее идеальности. А во-вторых, потому что у Элизабет закончились не только слова ее роли, но вместе с ними и чувства, эмоции, силы. Зал взорвался аплодисментами, и Элизабет показалось, что в нем находится не тридцать, а тридцать сотен человек, что он переполнен, набит до отказа – настолько оглушительным был восторг.
На сцену вышла мисс Севени, она начала что-то говорить, взяла Элизабет за руку, подняла ее в победном жесте – так на боксерском матче рефери поднимает руку победителя. Элизабет все слышала, но не могла отделить слова от слов, расставить их в нужном порядке. Ее охватила эйфория, восторженное возбуждение, она улыбалась, кивала, поддакивала, сама не зная, кому и чему.
Потом на сцену вышел какой-то мужчина, тоже что-то говорил, Элизабет несколько раз услышала свое имя, потом мужчина подошел к ней, так и не переставая говорить, приобнял за плечи. Он был высокий, намного выше ее самой, и ощутив на плече его тяжелую, большую ладонь, она наконец-то пришла в себя.
Прежде всего, было совершенно непонятно, почему он обнимает ее, что ему вообще нужно. А еще нахлынуло странное ощущение, будто это все уже было, происходило прежде: и сцена, и возвышающийся рядом человек, и его сильный, глубокий голос, и тяжелая рука на ее плече – смутное, скользящее по поверхности ощущение, как оно называется… Ах да, «дежавю». Кажется, его легко ухватить, разгадать, но как только пытаешься, оно ускользает.
Элизабет подняла глаза на мисс Севени, та стояла рядом и тоже улыбалась, тоже была, похоже, счастлива.
– А не пойти ли нам выпить по бокальчику вина? – наконец услышала Элизабет мужской голос и подняла глаза. Высокий незнакомец склонился к мисс Севени. – Так как, пойдем праздновать? – снова предложил он.
– А как же дети? – ответила учительница, так и не отпуская ладони Элизабет из своей, как будто боялась потерять ее.
– А мы возьмем их с собой, – нашел выход друг мисс Севени. – Так даже будет демократичнее. И вместе с ними полакомимся мороженым. – Он так и сказал «полакомимся». – Лично я обожаю мороженое.
– Отличная идея, – согласилась мисс Севени. – Друзья, – она окинула взглядом столпившихся вокруг артистов, – давайте праздновать, пойдемте лакомиться мороженым, – повторила она вслед за ним слово в слово, будто не могла найти своих.
Кафе находилось совсем недалеко, ярдах в двухста: надо было пересечь три улицы и повернуть направо на Мэйн-стрит. Элизабет шла позади всех, Рой конечно же засеменил рядом, попытался обнять ее за талию.