– Ну как я могу вам отказать? Пойдемте, прогуляемся, зарядимся, – согласился он. – К тому же я просто умираю от любопытства, что же там с вами дальше случилось. В вашей ранней юности. Вы меня просто заинтриговали. Кто же за вами охотился – Влэд или Рассел? Понятно, что кто-то из них двоих, но вот кто? Иногда мне кажется, что Рассел, иногда – что Влэд.
Мы уже шли в сторону леса, туда слева от главного здания вела едва заметная тропинка, по ней можно было кружить часа два. Приблизительно на два часа я и запланировала нашу прогулку.
– Надо сказать, что у нас с вами получается интересный литературный прием, – продолжал бредущий рядом Анатоль. – Я, автор, сам не знаю продолжения, не знаю развязки и пишу, не зная. И получается, что читатель тоже не будет знать. Может догадываться, предполагать, как и я, но знать не будет. Ну так что, когда продолжим? Мы, насколько я понимаю, подошли к кульминации.
– Расскажу-расскажу, – пообещала я снисходительно. – Кстати, хотела у вас спросить: вам писать не изнурительно? Потому что, если честно, вы выглядите выжатым как лимон, извините за простое сравнение. А ведь иногда вы полны огня, глаза светятся и наверняка женщины льнут. Женщины падки на мужскую энергетику.
– Писать тяжело, действительно тратишь много сил, – согласился Анатоль. – Есть такой известный пример про Генри Миллера.
– Про писателя? – переспросила я, потому что мне известны аж сразу три Генри Миллера.
– Ну да, про него. Вы же знаете, он по молодости был большим любителем сексуальных утех. Про утехи и писал. То есть писал как жил. Его связи хорошо известны, запротоколированы, в том числе и очевидцами. Так как среди женщин попадались и такие, которые сами неплохо писали.
– Кто неплохо писал? – подпустила я иронию. – Анаис Нин, что ли?
– Ну ладно, пусть плохо писали, какая разница, – увильнул от литературного спора Анатоль. – Так вот, его подружки утверждали, что Миллер становился полным импотентом, когда трудился над очередным романом.
– Прямо по Фрейду, – согласилась я. – Кажется, называется «сублимация сексуальной энергии».
– Ну да, и ее переход в творческую, – поддакнул Анатоль. Потом вздохнул: – Конечно, процесс тяжелый. Изнуряет.
– Главное, чтобы после того, как процесс завершен, творческая энергия смогла снова перейти в сексуальную, – назидательно заметила я. – А то как-то нехорошо может получиться.
Он взглянул на меня, убедился, что на моих губах присутствует, как и полагается, ироничная улыбка.
– Да перейдет, куда денется, – пообещал он.
Впрочем, что мне до его обещаний?