– Итак, похоже, эксперимент не удался, – наконец произнес он и покачал головой, как бы соглашаясь с собой. – Хороший был эксперимент, но ты оказалась плохим материалом, неподходящим. Я уже давно понял по ломкам, они у тебя были слабые и короткие. Другие на твоем месте дошли бы до ручки, перестали быть людьми, оказались готовы на все, а с тобой ничего подобного не происходило. У тебя, увы, повышенная сопротивляемость.
Его голос тоже потерял прежнюю ровную, сосредоточенную холодность, теперь в нем смешались насмешка, ирония, даже озорство, даже сожаление. Как будто он сожалеет, что все так неловко вышло.
Элизабет покачала в изумлении головой: метаморфоза выглядела слишком продуманной, искусственной. Но не изумление правило сейчас ее чувствами. Злость, ярость, ненависть… Она ненавидела их всех – и дом, и людей, в нем находившихся, и двуличного, легко меняющего маски человека, расслабленно стоявшего перед ней. Она даже себя ненавидела.
– Какой эксперимент? Зачем? Почему надо мной? – закричала она ему в лицо.
Рассел улыбнулся, сморщил в насмешливом удивлении лоб, – похоже, чем больше она бесилась, тем веселее и невозмутимее становился он.
– Ну хорошо, ты на самом деле заслужила разъяснения, – неожиданно легко согласился он. – В любом случае ничего не получилось, а значит, уже и не получится. Сейчас я тебе все расскажу. К тому же, сама идея довольно забавная, тебе наверняка понравится.
Он продолжал улыбаться, но насмешка вышла за пределы губ, все лицо излучало иронию и насмешку. Даже воздух вокруг него, казалось, зарядился ими. Парадоксально, но сейчас он стал похож на того самого озорного Рассела, которого она знала в детстве, которого любила мама.
– Впрочем, что это мы стоим посередине комнаты? – Рассел расслабленно пожал плечами. – Пойдем в столовую, там и поговорим.
Он было двинулся к двери, но Элизабет отпрыгнула назад, встала на его пути, загородила телом.
– Никуда мы не пойдем. Мы останемся здесь, в этой комнате, и ты мне все расскажешь.
– Ого, какой порыв, – засмеялся Рассел. – Хорошо-хорошо, мы и здесь сможем неплохо устроиться.
Он подошел к шкафу, открыл дверцу, достал графинчик, бокал, обернулся:
– Коньяк я тебе не предлагаю, ты же несовершеннолетняя, – снова ирония в голосе, во взгляде, в коротком смешке. Поставил графин на письменный стол, сел в кресло, там было кресло на колесиках недалеко от стола. Налил коньяка, сделал глоток, потом еще один.
– Ты знаешь, что потребовал у Фауста Мефистофель в обмен на вечную молодость? – Снова улыбка. – Хотя ты, наверное, даже не знаешь, кто такой Фауст. – Элизабет промолчала. – Очень коротко: Мефистофель – это черт, который пообещал обеспечить доктора Фауста вечной молодостью. В качестве платы за услугу он потребовал… как ты думаешь что?