Дине стало немного обидно, но вместе с тем она не могла оторвать от дочери взгляда, не могла не любоваться ею, ее легкими стремительными движениями, тому, как она вся отдалась игре.
– А теперь бэкхенд, – перевел Влэд полет мячиков под удар слева. – Больше разворачивайся, спину, спину мне покажи… и… удар. Вверх, вверх руки, за спину, левая нога вперед. И сразу назад, поскакала. Приставным. А теперь… – не умолкал Влэд, продолжая посылать стремительные мячи.
Дина перевела взгляд на него. В нем она тоже открыла что-то новое, чего не видела прежде. Окрепший, с командными нотками голос – куда делась мягкость и усталая медлительность? А движения рук – они были по-прежнему плавные, размеренные, но теперь в них присутствовала твердость. Дина постаралась заглянуть Влэду в глаза. Она сидела далеко, но ей показалось, что из них исчезло постоянное жалкое, виноватое выражение, к которому она уже успела привыкнуть. Вместо него появились внимание, концентрация, даже уверенность. «Неужели он может быть уверенным в себе?» – подумала Дина в изумлении.
Двигался он, конечно, не так легко, как Лизи, но ноги его без труда скользили, безошибочно находя нужное место на корте, мячик еще только подлетал, а Влэд уже подстраивался под удар.
«Видимо, – подумала Дина, – жизнь ему досталась тяжелая. Видимо, он, как и я, многое пережил и выстрадал, многое потерял, если его так поломало со временем. И все же он не потерял себя, он наверняка сможет возродиться из пепла, особенно если ощутит опору, поддержку близкого человека».
Минут через двадцать, когда Элизабет устала и кожа ее стала влажной и заблестела на ярком солнце, Влэд объявил перерыв. Они подошли к скамейке. Дина смотрела, как Лизи, сдерживая тяжелое, воспаленное дыхание, глотает воду из бутылки, как обтирает себя полотенцем, как рассеянно глядит по сторонам, не замечая ничего вокруг.
– У вас очень способная дочь. У нее хорошие ноги и быстрые руки, из нее могла бы получиться хорошая теннисистка. Ей, конечно, надо еще много тренироваться и работать над техникой, но кто знает, возможно, в будущем она могла бы играть на самом высоком уровне.
– Да бог с ним, с теннисом. – Дина прикрыла глаза ладонью, как козырьком. – Вы лучше скажите, откуда у вас силы на все берутся? Вы так эмоционально отдаетесь игре, будто у вас открывается второе дыхание.
– Знаете, – Влэд сел на скамейку, но чуть поодаль от Дины, – в моей жизни появился смысл. Раньше никакого смысла не было, а сейчас вот появился.
Дина повернула голову, заглянула Влэду в лицо. Глаза его снова наполнились тяжелой, щемящей влагой, про такие говорят «глубокие», когда чувство из глубины, перемешавшись с частичками души, выплескивается наружу. Вот только у Влэда оно было несчастным, жалким, ищущим сочувствия. «Как легко может меняться этот человек», – подумала про себя Дина.