То же самое повторили поочередно вслед за апостолом и все присутствующие.
Тут вышел на середину залы молодой человек с бледным изнуренным лицом и блуждающим взором. Он бросился на колени и воскликнул:
— Наденьте мне на голову терновый венец, бейте меня по щекам, дайте мне испытать все страдания моего Божественного Искупителя!
В одно мгновение руки добровольного мученика были связаны веревками, которыми были подпоясаны одежды сектантов, девушка надела ему на голову терновый венок и дюжина женских рук придавила его с такой силой, что кровь ручьями заструилась по лицу юноши. Третий фанатик попросил пригвоздить его к кресту и проколоть ребро копьем. Одна из женщин раскаленным железом сделала себе раны на руках и ногах, ничем не обнаруживая своего страдания. Мало-помалу все притихли и, стоя на коленях, стали молиться. Апостол снова подошел к алтарю, простер руки к небу и произнес звучным голосом:
— Возрадуемся о Господе, братия мои, и прославим Творца небесного!
При этих словах он сбросил с себя верхнюю одежду, и остался в белоснежной тунике, в какой изображают ангелов. Все присутствующие последовали его примеру и, стоя в этом ангельском облачении, хором запели хвалебный гимн. Девушки украсили головы венками, взяли в руки зеленые ветки и под звуки тамбуринов начали плясать вокруг алтаря.
Было уже совершенно темно, когда Эмма подъехала к шинку и хлыстом постучала в окно.
— Хорошо ли ты провела время? — спросил Казимир, садясь на лошадь.
— Да, очень хорошо, — сухо ответила девушка, и они шагом поехали по дороге.
— Мне нужно поговорить с тобой, — начала Эмма после долгого молчания, — и поговорить откровенно… Скажи, хочешь ли ты на мне жениться?
— Можешь ли ты в этом сомневаться? Да я так счастлив, что…
— Я согласна сделаться твоей женою, но только с одним условием, которое ты можешь принять или отвергнуть по своему усмотрению.
Выслушай меня… Ты, вероятно, в детстве читал волшебные сказки… Вообрази, что перед тобой стоит гений: добрый или злой — неизвестно, и требует твоего безусловного повиновения его воле, обещая тебе за это самую счастливую будущность… Гений этот — я… Будешь ли ты мне повиноваться?
— Конечно, буду… Ведь ты мой ангел-хранитель?
— Я люблю тебя, Казимир, и желаю, чтобы ты был счастлив не только в продолжение твоей земной жизни, но и на том свете… Я постараюсь спасти твою душу от вечных страданий и ввести ее в царство небесное.
— Эмма, я уже давно догадался, что ты сектантка.
Девушка устремила на него взор полный страдания, но не возразила ни слова.
— Я охотно буду тебе повиноваться, — продолжал Ядевский, — но прошу тебя, выскажи мне все, что у тебя на сердце.