людей. Окончив факультет психологии, Авотия продала свой домик в поселке и поехала в Тибет, к ламам, и три года училась у них.
К тридцати годам Авотия знала и умела очень много. Она поселилась в большом городе и стала прорицательницей, быстро завоевав успех на этом поприще. Она помогала людям – тем, кто верил ей, и была вполне удовлетворена, но втайне все-таки продолжала мечтать о любви. Подходя к зеркалу, она смеялась над своими мечтами, но преодолеть себя не могла, женское начало в ней не желало смириться.
Те, кто обращались к ней за помощью, были слабыми, неуверенными в себе людьми, они будто на жизненном пути потеряли себя, в них сломался тот душевный стержень, на котором зиждется сила и власть духа над невзгодами, они готовы были утонуть, погибнуть, и Авотия спасала их, вытаскивала из пучины тяжких сомнений, неверия, слабоволия и упадка.
Но… пришел мужчина, который в ней не нуждался. Он пришел и всё. Его сильное, твердо очерченное лицо с волевым, слегка выдающимся подбородком и любопытными глазами привлекло ее мгновенно. Хотя, конечно, не всё у него в тот момент ладилось, но он бы справился сам. Ему нужна была не помощь, а у ч а с т и е. Когда она говорила с ним, с ней что-то происходило, ей хотелось плакать. Она чувствовала его скептицизм, но ясно ощущала и его интерес к себе. Она скоро поняла, зачем он приходит, и была безумно счастлива. Когда пришло время расстаться, – она и так увеличила количество встреч, но бесконечно это не могло продолжаться, – Авотия знала, что ей делать дальше.
Она поехала в поселок, где родилась, и где прожила свои несчастные годы. Если жива еще ее двоюродная бабка – ей, должно быть, уже за девяносто, она поможет. К бабке всегда ходили толпами – за советом, за чудодейственным снадобьем, она видела всё и всех насквозь и, если хотела, предсказывала судьбу. Если только бабка жива…
Авотия возвратилась через пять месяцев. Когда последняя, пятая, темная непрозрачная бутылочка опустела, – как раз тогда бабка умерла, тихо и спокойно, сложив иссохшие маленькие руки на плоской груди и с удовлетворением глядя сквозь щелки пергаментных век на Авотию. Авотия осторожно провела по векам рукой, закрывая их, и поцеловала бабку в остывающий лоб. Погладила сверху вниз свое тело и счастливо вздохнула. Выходя, выбросила в ведро у порога темную бутылочку, зазвеневшую в ведре осколками…
Авотия позвала соседку, сказала ей, что бабка скончалась, и уехала. Она забыла, что бабка просила похоронить ее с о б с т в е н н о р у ч н о.
* * *
Авотия долго провозилась с замком на входной двери своей квартиры, казалось, он отчего-то проржавел. В комнатах был тот же порядок, что она оставила, уезжая, но на мебели лежал изрядный слой пыли, и воздух был такой затхлый, что пришлось сразу открыть все окна.