Артисты перетаскали свой нехитрый скарб в пещеру. До самых сумерек мужчины возились с починкой сломанной оси, а потом, усталые и голодные, отправились в убежище, где их ждали Розита и Злата. Золотоволосая красавица твердо решила убежать. Девушка поняла, что настал самый подходящий момент. Вряд ли циркачи станут искать её ночью в горах. Для побега надо было набраться сил, поэтому когда Розита разливала по плошкам сваренную на костре похлёбку, Злата смиренно подошла к Усатому.
- Я буду выступать. Пожалуйста, дайте мне поесть, - попросила она. Циркач самодовольно расхохотался.
- То-то же! Я знаю, как усмирять непокорных. Теперь ты будешь у меня как шёлковая! Розита, покорми карлицу, - приказал он акробатке.
Усатый был слишком упоён своей победой, чтобы заметить лукавый огонёк в глазах миниатюрной красавицы. В эту ночь Злату связывать не стали. Вскоре после ужина, устав после тяжёлого дня, все крепко заснули.
Злата тихонько встала с груды тряпья, служившего ей постелью, и вышла из пещеры. Прильнув к скале, девушка осторожно ступала по тропке, нащупывая каждый шаг. В лунном свете её фигурка на фоне голых утёсов выглядела хрупкой и беззащитной. Желание оказаться как можно дальше от свирепого мучителя гнало девушку вперёд и придавало ей смелости. Беглянка не помнила, как дошла до конца тропинки и без оглядки бросилась по горному склону в лес. Она бежала, не чуя под собой ног. Казалось, сами каменистые уступы помогали ей. Она ни разу не оступилась и не упала в темноте. Наконец, поняв, что она в безопасности, Злата остановилась передохнуть. Силы оставили её, и она опустилась на землю.
ГЛАВА 13. СТАРАЯ МЕЛЬНИЦА
На одном из многочисленных порогов извилистой горной реки стояла старая водяная мельница. Тут жил одинокий старик-мельник, такой же древний, как и его мукомольня. Был он незлобивым, но годы отшельничества сделали его нелюдимым и неразговорчивым. Да и некогда ему было прохлаждаться за пустыми беседами.
Вода, бурля и пенясь, неустанно вращала мельничное колесо, приводя в движение тяжёлые жернова. Мельница работала круглые сутки. Хоть и далековато было людям добираться до горной мельницы, работа у старика не переводилась, потому что знал он особый наговор: пироги и хлеба, испечённые из муки, смолотой у него на мельнице, никогда не черствели. Пекари предпочитали отмахать несколько лишних вёрст, чтобы получить его волшебной мучицы.
Днём старик работал не покладая рук, а ночью подколдовывал, так что зерно само собой сыпалось на жернова, готовая мука пересыпалась в мешки, и те сами собой завязывались.