Он крепко прижал ее тело к себе, и она почувствовала себя захваченной в сладостный плен, упиваясь его силой, его жаром и его мощью. Ее собственные ощущения, жар и желание набирали обороты, стремясь сравняться с его.
– Еще, – шептала Хоуп. – Еще.
Она теснее прижалась к нему, желая оказаться еще ближе, касаясь его всего, слепо, благоговейно, ощущая его восставшую твердую плоть, пока еще не зная, как закончить то, что они начали, чего она так страстно жаждала.
Затем его поцелуи углубились, стали дольше, дурманя, словно наркотик. Он целовал ее страстно и жарко, сосредоточившись на ней, только на ней. Она чувствовала его мужской голод и его потребность. Ее собственные женский голод и потребность встретились с его, и жар охватил обоих, как в лихорадке.
Запахи ночи вокруг них сгустились. Себастьян чуть подался назад, тяжело дыша.
– Мы должны остановиться, – простонал он. – Иначе я...
– Почему? – выдохнула она, дрожа от незавершенности.
Он высвободил ее из своих объятий и прислонился к каменной вазе, из которой свисали лимонная вербена и мята. Аромат мятных листьев был свеж и чист. Себастьян сделал глубокий вымученный вдох.
– Если мы не остановимся, все это закончится тем, что я возьму тебя здесь, в саду, а я не хочу этого делать. Не там, где на нас в любую минуту могут наткнуться.
Хоуп закусила губу, вспомнив, как кричала, лежа у него на кушетке. Если это случится здесь...
Он нежно погладил ее лицо и произнес тихим мягким голосом:
– Будет другое время, другое место, любовь моя. Когда мы поженимся, нам не придется сдерживаться.
Она протянула к нему руку.
– Обещаешь?
Он медленно кивнул.
– Обещаю.
* * *
Наступило время последнего вальса. До каждого джентльмена дошел слух, что Хоуп Мерридью записала этого парня на свой последний вальс – уже в третий раз она дарила этот танец ему! Но не все джентльмены согласились с этим известием. Как только Себастьян направился к Хоуп, чтобы взять ее за руку и вывести на танцевальную площадку, трое мужчин преградили ему дорогу.
– Послушайте, Рейн. Возможно, там, откуда вы пришли, и считается хорошим тоном делать постоянным объектом своего ухаживания леди, но в нашем учтивом обществе все немного иначе.
Брови Себастьяна поползли вверх.
– Неужели?
Три джентльмена стали угрожающе наступать, к ним присоединилась еще пара мужчин.
– Да, действительно. Мисс Мерридью каждый раз выбирает разных партнеров для последнего вальса. Это что-то вроде традиции.
– Действительно?
– Да, так почему бы не притвориться, что вы джентльмен, и не оставить даму в покое?
Себастьян заговорил обманчиво мягким голосом, сквозь который проступала угроза: