— Не нашел ты себя в жизни, Артамонов, не нашел! Положа руку на сердце, справедливо?
Артамонов перестал жевать, задумался.
— Может, и справедливо…
— Ничего не ищешь, плывешь по течению. Наливай, чокнемся за то, чтобы жизнь твоя молодая в корне переменилась.
— Чокнуться можно.
— Думаешь, пустые нотации читаю? Нет, Толя, совершенно конкретно. В организации, про которую рассказывал, есть вакансия. Предлагаю тебе. По совместительству. Финансовая сторона дела и отчетность. Нужен абсолютно порядочный, верный человек.
— Почему я?.. Никогда ничем таким… — в смятении бормотал Артамонов.
— Позволь, каким «таким»?
— Галкиной сестры муж… он в молодости валютой баловался, ну и угодил, куда положено. Он, знаете, как зарекся? Хоть озолоти, говорит…
— Но он же имел, Толя! Он успел взять от жизни! А главное, случай другой. Неужели я бы стал заниматься чем опасным? Просто мозги зудят, закисать не дают. Тем и держусь. Нельзя закисать, Толя! Я тебе предлагаю перспективу.
— Алексей Прокопыч, не по мне это…
— Что, моральные соображения? Тогда ты совершенно не понял! — Щепкин разыграл обиду.
— Да нет, Алексей Прокопыч… — смущенно лепетал Артамонов. — Я вообще, я не о вас… но как-то странно…
— Я надеялся, что тебе все ясно: вреда никому! А польза — и людям и себе большая. Через полгода «Волгу» купишь.
Артамонов даже отшатнулся. Иной хмель, крепче алкогольного, ударил в голову. В тот момент казалось, что «Волга» — предел мечтаний для смертного.
— Полгода?.. — повторил он непослушным языком. Глаза его затуманились, и Щепкин — коварный змий — дал Артамонову насладиться радужными видениями.
Официантка убрала остатки ужина и принесла десерт.
Артамонов в два глотка осушил чашечку кофе, вылил в бокал остатки вина, потом набросился на минеральную воду. Он горел, как в лихорадке. Согласиться? Отказаться?
— Ты подумай, — безмятежно разрешил Щепкин. — Никто не торопит. — Он уже понял, что парень станет послушным исполнителем его воли. Так оно все и вышло…
Ресторан остался далеко позади. Машина сворачивает на грунтовую дорогу. Сосновая роща, за рощей — поле.
Щепкин опускает стекло со своей стороны и вдыхает деревенские ароматы. Впереди виден дубовый лес.
— Первый поворот направо, — говорит Щепкин и прикрывает глаза.
Машина тормозит у правления колхоза.
— Вот оно, наше гнездышко, — вздыхает Щепкин. — Как жалко разорять…
— Не расстраивайтесь, Алексей Прокопыч, — усмехается Знаменский.
— Ни-ни-ни! — спохватывается тот.
И все, кроме шофера, уходят внутрь.
Шофер распахивает дверцы, проверяет ногой шины после ухабистой дороги и усаживается на лавочке с неизменной книжкой.