— Простите, ближе к делу.
— Да-да, понимаю, насчет убийства. Эта девушка… собственно, женщина очень была приятная. Кажется, Вероника по имени. Квартиру ей снимал какой-то богатый человек. Приезжал на белой «Волге», машина его ждала.
— Это он? — Юрьев затаивает дыхание.
Мужчина старательно изучает фотографию Коваля.
— Н-не знаю.
Не получилось, жаль.
— Вы его не видели?
— Видел, конечно. Но как-то все со спины. Впрочем, для убийства это не важно. Ее же убила подруга. Польстилась на драгоценности, которые Веронике дарил ее… кавалер.
— Откуда это известно?
— Жена ходила на суд. Любопытство человеческое.
На ипподроме кончаются заезды. Ландышев в хорошем настроении — игра была удачной. Руслан ловит удобную минуту:
— Босс, хочу вам информацию продать.
— Деньги занадобились?
— Проигрался. Завтра срок платить. Все собрал, всех обежал… и не хватает.
— Сколько не хватает?
— Тридцать пять кусков.
— Рублей?
— Баксов.
— Хорош! Ты соображаешь, какие сейчас дела после дефолта?
— Любые условия, босс! Плохим ребятам проигрался… Карточный долг не отдать — замочат, это законно, по понятиям.
— Чем же ты торгуешь за тридцать пять тысяч? — небрежно, даже брезгливо спрашивает Ландышев, то ли заранее сбивая цену, то ли не интересуясь предложением.
— Кое-что… про третейского судью, — Руслан вздыхает, говорить ему очень не хочется.
— Да-а? — оживляется Ландышев. — Он мне, падаль такая, обзвонился. То ему представь, это представь. Хорошая компра?
— Мокруха за ним.
— Да ну?! — радостно ахает Ландышев. — Пойдем-ка сядем… Откуда сведения такие?
— Десять лет назад я у него шофером работал. Он тогда был Коваль Олег Иваныч. И имел крутой бизнес.
— Какой?
— Рядовые люди, как я, этого не знали, — врет Руслан; про наркоторговлю он умалчивает из осторожности, чтобы не дать Ландышеву козыря против себя самого.
Киснут на солнце охранники. Им сидеть не положено, они в карауле. Руслан делает одному из них знак немного отодвинуться, чтобы не услышал чего, и продолжает рассказывать. Решительные слова произнесены, теперь уже легче идет.
— Эта Вероника красавица была. Без косметики. Лет девятнадцать-двадцать. Мы думали, свадьба будет…
— Давай ближе к мокрухе, — торопит Ландышев. — Без лирики.
— В тот день они на кладбище были, где мать его похоронена. Потом поехали к Веронике домой. Я, да еще один охранник, стоим на улице, ждем. Минут через сорок Олег Иваныч выходит чуть не бегом, весь не в себе. Отпихнул нас от машины и один умчался… Совершенно на него непохоже, он человек железный.
— Ну-ну, не тяни. — Ландышеву не по нутру любая похвала в адрес Коваля.