— Хм, — усмехнулся он подрагивающими губами, — и ей тоже не спится.
Позади глухо буркнула сова, вернув его в реальность. Он брёл по лесу, куда глаза глядят, лишь бы подальше от посёлка; он шёл, пока несли ноги. Наконец, примерно через час, он понял, что дальше идти нету сил — очень клонило ко сну, руки и ноги не слушались, дыхание было сбито. На скорую руку он образовал небольшой лагерь: была поставлена маскировочного цвета палатка. Он забрался в неё, накрылся одеялом и уснул.
Ему ничего не снилось, мозг в ту ночь объявил перекур и не поставлял снов, в глазах была просто чёрная картинка без звука. Потом эта картинка начала двигаться, преобразовываясь в непонятные формы, он услышал, как кто-то зовёт его по имени.
Он открыл глаза. В нескольких сантиметрах от его лица была она, она просто сидела и гладила его по голове, слабо улыбаясь. Свет плохо пробивался через полотно палатки, но он точно знал, что это она. Как она была прекрасна.
— Ты — мой сон. Мой прекрасный сон. Я проснусь — а тебя нет, — тихо прошептал он.
— Я люблю, когда ты спишь. И, если это сон, то пусть он подольше не кончается. Я люблю тебя.
С этими словами она наклонилась к его лицу, обняла его, а он её. Их губы совпали в поцелуе.
Стоп! Пора остановиться, пора прекратить это безумие, пока… пока… Нет пока. Это зашло дальше, чем я думал, как бы банально это не звучало. Виртуальное переходит в реальное плавно, без изгибов, материализуясь перед глазами в чёткую картинку света и тени, как звук в немом кино.
А ведь я не ждал этого. Хотя, нет, вру, ждал. Даже, можно сказать, надеялся. Но не думал, что это будет так скоро и в такой форме, кою оно приобрело. Я хотел подойти к самому краю настолько близко, как ещё никто не подходил, и не упасть, не оступиться. Малюсенькая разница величиной с волосок из головы лысого старпёра, но на параболе она бы выглядела как огромный скачёк в неизвестность. И главное в этом скачке — устоять на ногах, не ступив чуть дальше, ибо впереди обрыв, а там глубина.
Кто-то ходит по лезвиям бритвы, кто-то глотает шпаги, но они все далеки от реальной близости края, за которым нет ничего — они смотрят на заточенные лезвия ножей и не видят ничего, кроме них. И как бы они не старались, но дальше они не смогут заглянуть, при таком способе это почти невозможно.
От нормы до безумия один крошечный шаг, мыльная граница из тонкостенных радужных пузырьков, обладающих приторным запахом и немного сладковатым вкусом. И именно эту непрочную границу можно пройти, остановившись около неё и аккуратно раздвинув её руками. Но, смотрите, как бы не сделать лишнего движения, а то она лопнет в мгновение ока и реальность изменится. Всё останется таким же, как и было раньше — смена времён года, фонарные столбы, горящие весь день и выключающиеся на ночь, но всё же мир радикально изменится.