В свою комнату Лешка не пошла. Она развернула в гостиной кресло-кровать, подозвала к себе Дика, но до рассвета так и не сомкнула глаз и уснула лишь тогда, когда в дом проникли первые лучи солнца и слегка развеяли ночной кошмар.
Снилась ей синяя голубка, летящая среди таких же синих звезд.
Ромка с Артемом проснулись только часов в одиннадцать, один за другим. Артем медленно сел, поморгал глазами и перевел глаза на часы.
— Это я столько времени проспал? Что же ты меня не разбудила?
Ромка спустился вниз, держась за голову.
— Лешк, ты чего меня не… — Он увидел бледное, измученное лицо младшей сестренки с большими синими кругами под глазами и с испугом спросил: — Что случилось? Он что… приходил, да? Почему же ты нас не позвала?
— Я вас будила, — вздохнула Лешка, — но вы не проснулись. Хотела уже врача вызывать. Как вы себя чувствуете?
Голос у Артема был донельзя виноватым:
— Нормально, только голова трещит. Наверное, этот гад умудрился подсунуть нам снотворное. Ты лучше скажи, что было ночью.
Стараясь сохранять спокойствие, Лешка рассказала о ночном происшествии.
— Лешк, а ты узнала в этом уроде скульптора? Это был он, да? — в нетерпении вскричал Ромка.
Лешка покачала головой:
— Не знаю я, честное слово, не знаю. Сама всю ночь об этом думала. Но это легко проверить, я его обожгла кипятком, и на его руке должно остаться красное пятно.
Ромка поморгал глазами, встряхнул тяжелой головой и воскликнул:
— Это скульптор нам снотворное подсунул! Помните, как долго он искал в своей тачке воду? Небось только вид делал, что ищет, а сам в это время растворял в нарзане таблетки. Хорошо, что ты, Лешка, ничего не пила. И правильно сделала, что голубку отпустила.
— А что мне еще оставалось? Только я боюсь, что в темноте она снова наткнулась на какую-нибудь преграду.
— Не бойся. Ты же говоришь, что месяц светил ярко, а голуби и в ночное время летать могут, только медленнее, чем днем. — Ромка потер виски и снова потряс головой: — Блин, как же голова-то болит.
Лешка поднялась.
— Я вам сейчас кофе сварю.
Ребята умылись и сели к столу. Лешка сделала бутерброды и налила им по большой кружке свежезаваренного кофе.
— А ты? — спросил Артем.
— Я уже пила.
Она присела за стол, надкусила печенье и, чтобы не показать гложущего ее страха, беспечно сообщила:
— А еще он сказал, что мне не жить. Со зла, конечно, просто чтобы меня напугать.
Ромка бросил недоеденный бутерброд, поставил кружку на стол и медленно, с расстановкой произнес:
— Он… тебе… так сказал? Да как он посмел? — Он покачал головой и фальшиво рассмеялся. — Уж не думаешь ли ты, что он пойдет на убийство? Ты, Лешк, об этом забудь, он просто тебя испугать хотел. Это же ему ничего не даст, голубку-то этим он все равно не вернет.