Ромка, обиженный словами сестры, уселся обратно.
— Павел Петрович же сказал, что никто не мог этого сделать. А если кто-нибудь все же умудрился, то тогда это посторонний человек, и мы его вряд ли отыщем.
— А давай дадим объявление в Андрюшину газету, что в галерее есть еще одна картина Софьи, и проследим, что предпримет этот человек, — предложила Лешка.
Ромка задумался, а потом покрутил носом:
— Тоже глупость. В таком случае эту другую картину надо иметь, а где ее взять?
— Ну, тогда решай сам.
Лешка присела рядом с братом, вызвала электронную почту и обрадовалась, обнаружив очередное письмо от Артема.
«Если посторонний человек подменил картину, то вы его вряд ли найдете, — писал их лучший друг. — Поэтому прежде, чем что-либо предпринимать, советую окончательно убедиться, что в галерею никто не мог проникнуть с улицы».
— Ну и Темка! — восхитился Ромка. — Прямо все мои мысли читает.
Он вылез из-за стола, снова полюбовался на свое творение и улегся на Лешкин диван.
— Будешь спать? — спросила сестра.
— Мне спать некогда. Я думать буду, — уставившись в потолок, ответил Ромка.
Думал он долго. Лешка уже все уроки на понедельник сделала, а он все лежал и лежал на диване, а потом она заметила, что ее брат уже давно ни о чем не думает, а сладко спит. Впрочем, Ромка по субботам никогда не садился за уроки, всегда откладывал их на потом.
Вечером, когда Лешка собралась гулять с Диком, Ромка вызвался ее сопровождать. Он подбежал к сестре и шепотом сказал:
— Прихвати намордник.
Девочка покорно кивнула, а когда они вышли из дома, спросила:
— И что ты надумал?
— А то, что надо действовать, а не сидеть и гадать на кофейной гуще. Знаешь ведь, что «хороший план сегодня лучше безупречного завтра». Так в «Законе Мэрфи» сказано, и я с этим высказыванием целиком и полностью согласен. Какое счастье, что галерея эта от нас не слишком далеко! Бежим скорее на троллейбус!
Припустившись за братом, Лешка не могла взять в толк, что он затеял, а Дик тем более. Пес решил, что непонятно за что он впал в немилость к своей хозяйке, и всю дорогу, жалобно поглядывая на Лешку, пытался сорвать с себя ненавистный намордник, тычась мордой в кусты и обтирая все попадающиеся по дороге углы. Из-за него и Лешке приходилось шарахаться из стороны в сторону, так как удерживать на поводке такого огромного пса ой как непросто. В троллейбусе Дик сел в угол и посмотрел на нее с таким укором, что Лешке стало стыдно.
— Потерпи немножко, я не виновата, это все он, — указав на брата, погладила пса девочка.
Но Ромке было не до собачьих страданий. Троллейбус подходил к Каланчевской площади, и он целеустремленно направился к галерее.