— Передам, — сказал Ромка, тотчас же подумав, что если он это сделает, то Лешка будет на него вечно дуться. Ну и ладно, дело-то важнее! Он взглянул на девушку, щеки которой уже не были такого землистого оттенка, и снова спросил: — Ну так как? Когда тебе должны звонить-то?
— Завтра, — чуть слышно проговорила она.
— Вот и скажи им, что я хочу с ними встретиться. Договоришься, где и во сколько, ладно? Скажи, что моего друга всякие колеса и «марки» интересуют. Но вообще-то он предпочитает экстази.
Илона кивнула.
— Попробую. Только зачем тебе это надо?
— Говорю же, что не для себя, — как можно малоубедительнее сказал Ромка, чтобы Илона подумала, что старается-то он как раз для самого себя, а не для какого-то там мифического друга.
Они расстались у подъезда дома, где жила ее бабушка Евгения Семеновна, которую брат с сестрой терпеть не могли. Они оба считали, что именно по ее вине была испорчена целая жизнь их старших друзей, Маргариты Павловны и француза Жан-Жака, которые лишь недавно, уже на старости лет, наконец-то встретились и стали вместе жить. Однако он тщательно записал номер телефона Евгении Семеновны, который давно потерял, а также и Илонин домашний, не забыв оставить девушке свой.
— Я буду ждать, — сказал он на прощание. — Смотри, не забудь.
— Не забуду, — пообещала Илона. Она зашла в подъезд. Ромка посмотрел ей вслед, и ему почему-то стало ее очень жалко. Он вспомнил, какой красивой и недосягаемой эта девушка казалась ему летом, в Медовке.
«Дура, — подумал Ромка. — Небось до сих пор и не учится нигде, и не работает. Все пытается фотомоделью стать. Вот таких-то эти типы и ловят. Где она только на наркоту деньги берет? Бабка, что ли, дает? Но у нее у самой их нет, одна пенсия маленькая».
— Рома, почему ты так долго? — прошептала Лешка, открывая брату дверь.
— Ты разве не объяснила, что я был у Дарьи Кирилловны? — во всеуслышание произнес он, увидев вышедшую из комнаты мать.
Валерия Михайловна не стала его ругать. Она уже давно познакомилась с этой незаурядной женщиной, у которой так любили бывать ее дети, и сама прониклась к ней уважением.
— А уроки ты сделал? — лишь спросила она.
— А как же, конечно.
— Рома, — снова зашептала сестра, — что ты там застрял? Сколько времени можно относить фотографии?
Но Ромка ничего ей не ответил, а молча разделся, прошел в свою комнату и по инерции уселся за компьютер. Лешка от него не отставала.
— С Илоной, должно быть, что-то еще случилось? Ромка отрицательно помотал головой.
— Нет, ну ты мне скажи, — обратился он к сестре, — ведь распространять наркотики — это ужасное преступление, правда?