— Завтра… Завтра… — огорченно проговорила Валери и утешилась шоколадным тортом.
— В это время, конечно, Фушероля нет в его кабинете, — сказал Морис. — Не хотите ли поехать ко мне?
Валери показала на толстую цепочку входной двери.
— Если я наложу цепочку, со мной ничего не случится.
— Но ни в коем случае никому не открывайте, — предупредил он.
Валери пообещала ему это, и Морис ушел.
Когда он вышел на улицу, движение стало еще более интенсивным. Он потратил около часа, чтобы добраться до предместья Сен-Мартин. По дороге он зашел в табачную лавку, чтобы купить сигареты. В последние дни он курил больше обычного. Он позвонил оттуда Изабель.
— Не жди меня к ужину, — предупредил он, — я приду поздно.
— Я уже об этом догадалась, — ответила она и язвительно добавила: — Ты, конечно, у своей Валери.
— Моя Валери, как ты любишь ее называть, уже дома, а я на пути в противоположный конец города, где у меня есть дело.
Через добрых полчаса он добрался до Больших бульваров. Найдя там стоянку для машин, он поставил ее и дальше пошел пешком. В предместье Сен-Мартин царила насыщенная жизнь. Начался моросящий дождь. Прохожие спешили. За закрытыми окнами переполненного кафе виднелись расплывчатые силуэты посетителей. В сумеречном свете казалось, что они сидят в аквариуме. Чем ближе подходил Морис к дому, тем больше он сомневался в целесообразности своего предприятия. Либо Пьер Кулонж невиновен и может объяснить загадку в двух словах, подобно случаю убийства в закрытой комнате, где был применен какой-нибудь простой трюк, либо он признается в плагиате и объяснит, как это случилось.
Но если Кулонж был Дюпоном? Если они оба были одним и тем же лицом? Морис остановился посредине тротуара, не обращая внимания на толкавших его прохожих. Почти немыслимо было допустить такую неосторожность. Только сумасшедший мог так поступить. Ведь каждый мог вспомнить опасного убийцу, который год назад сам себе дал прозвище «Душитель». Многие газеты получали от него письма. Возможно, он похож на Дюпона, и он решил объявиться под давлением своего подсознания. Теперь рассуждения Мориса перешли в область криминалистики. Погруженный в размышления, он медленно продолжал свой путь. Может быть, в доме номер девяносто три предместья Сен-Мартин не окажется никакого Кулонжа?
Однако он был. Через полуоткрытую калитку Морис прошел в мрачный, неровно вымощенный двор. Кусок гофрированного картона закрывал окно консьержки. Грохочущий шум телевизора перекрывал крики грудного ребенка.
«Сначала нужно будет спросить», — подумал Морис и постучал по картону.