— Не волнуйтесь, мсье Морэ, — насмешливо проговорил Дюпон. — Я не муж Валери.
Но может ли он не волноваться?
— Но вы знакомы с ней? — спросил Даниэль.
— О да, очень хорошо, но она, вероятно, меня не знает.
«Он удивительно хорошо информирован о твоей личной жизни, — сказал Даниэлю внутренний голос. — Он провел о тебе целое расследование. Почему?»
Дюпон, казалось, читал мысли Даниэля.
— Я тоже живу на улице Гей-Люссака, в доме номер пятьдесят семь. Да, в том же доме, что и мадемуазель Жубелин. Я часто ее встречаю.
Почему бы и нет? Объяснение было правдоподобное и должно было рассеять все опасения. Однако старый страх Даниэля был вызван поведением гостя. Он уже совсем отошел от причины своего визита.
— Вернемся к нашей теме, — снова заговорил Дюпон. — К тому, что мотив действительно часто приводит убийцу к провалу.
— Да, это золотое правило полиции — прежде всего ставить вопрос: кому выгодно преступление?
Чрезвычайно усердно Даниэль подхватил нить беседы, чтобы скрыть свои тревоги.
— Кто имеет мотивы, автоматически попадает под подозрение, — согласился Дюпон.
— К счастью для полиции и к несчастью для преступника, большей частью мотив — один или два человека.
— Однако кто-то может иметь скрытый мотив, о котором никто не догадывается, — задумчиво сказал Дюпон.
— И даже если все хорошо скрыто, то, тем не менее, это когда-нибудь, рано или поздно, выявится.
Дюпон уселся на ручку кресла. Одну ногу он поставил на пол, а другой покачивал в воздухе. Даниэль обратил внимание на то, что на нем ботинки, давно вышедшие из моды.
— Итак, следует признать, — задумчиво произнес Дюпон, — что лучшие шансы — у убийцы, не имеющего мотива.
Он не улыбался, но его лицо светилось как бы скрытой радостью.
— Таким образом, идеальным случаем для убийства, — он понизил голос, — будет совершенно бессмысленное убийство.
«То есть поступок сумасшедшего», — хотел возразить Даниэль, но, увидев пристальный взгляд серых глаз, промолчал. И вдруг ему стало совершенно ясно то, о чем он смутно догадывался. Перед ним находился сумасшедший. Мурашки пробежали по его спине.
Да, это не вызывало сомнений. Дюпон был из тех безумцев, которые на первый взгляд кажутся нормальными. Он вообразил, что посредством своего интервью в «Криминалистике» Даниэль бросил ему вызов. Так мог реагировать только сумасшедший.
— Убийство, кажущееся бессмысленным, — сказал Дюпон, — это идеальное убийство.
«Как далеко может зайти безумие навязчивой идеи, суть которой — идеальное убийство?» — спрашивал себя Даниэль.
Он медленно отодвинул свой стул. Столь же медленно встал, глядя на Дюпона, сидящего на ручке кресла, словно на птицу, которую не хотел вспугнуть.