Вуш впервые покинул каюту после отлета с Первородного Улья, главной планеты ксарнов. Элдин был рад видеть его оправившимся от потрясения. В конце концов, только Вуш мог указать им дорогу к Сфере, следовательно, его физическое и душевное самочувствие приобретало неожиданно важное значение.
— Приходилось бывать здесь раньше? — небрежным тоном поинтересовался Оиси, кивая на иллюминатор.
Вуш попытался покрутить головой, но у Надзирателей шея не обладает такой гибкостью, как у других рас, поэтому вместе с ней задвигалось все туловище.
— Если вы имеете в виду этот сектор, то нет, не приходилось. Я проникал сюда в другом…
Тут Вуш спохватился и замолчал.
— Ага! — удовлетворенно воскликнул Ярослав. — Выходит, этот гипертуннель не единственный? Ну, давай признавайся! Сам же сказал, что выходил в другом месте.
— Я и так уже вам слишком много открыл, — насупился Вуш.
— Правильно. Не говори им больше ни слова, — неожиданно поддержал Надзирателя Оиси, ощущавший в душе дружеское расположение к Вушу, особенно возросшее после его памятной клятвы на крови.
Вуш безмолвно кивнул и отплыл к иллюминатору. Ярослав сделал попытку задать ему еще один-два вопроса, но был остановлен предупреждающим взглядом Оиси.
— Я успел позабыть, как велика и прекрасна Вселенная, — прошептал Вуш, как бы разговаривая сам с собой. — Как безгранично пространство и как одиноко в нем разумным существам. Здесь нет никого, кроме нас и, быть может, Исчезнувших, потому что никто не знает, куда и в каком физическом обличье они отправились.
Он отвернулся от иллюминатора и окинул четверых землян и старого гаварнианина печальным взглядом.
— Как беден ваш язык и как бессилен передать это бесконечное многообразие, — прошептал Вуш. — Но и мне, в чьем словаре десятки миллионов понятий, столь же невозможно отобразить истинную красоту и грандиозное величие мироздания, как и бессловесным тварям.
Опустив голову, он выплыл из рубки. Дверь за ним бесшумно захлопнулась.
— Ишь, философ несчастный на наши головы, — проворчал вслед Вушу историк, но по его тону чувствовалось, что монолог Надзирателя тронул старого ученого.
— По-моему, он неплохой парень и начинает мне нравиться, — открыто заявил самурай.
Шел уже десятый день существования червоточины. Уже было поглощено ядро и прилегающие к нему слои, состоявшие из углерода и кислорода, которые образовали аналогичные структуры новой звезды на другом конце «шланга». Настал черед следующего слоя — из раскаленного гелия, нагретого до температуры свыше сотни миллионов градусов по шкале Кельвина. Поступавший в ядро бывшей планеты гелий, нагреваясь там еще сильнее, прорывался к поверхности, медленно, но верно превращая новообразование в зародыш красного гиганта. К этому времени масса возникшей звезды уже вдвое превышала стандартную массу желтого карлика. Одновременно в ее хромосферу впрыскивались солидные порции водорода, но не по внутреннему каналу червоточины, а вдоль ее внешней оболочки. Плотная спираль раскаленного газа окутывала ее на всем протяжении под воздействием колоссальной гравитации, создаваемой как массой нового солнца, так и перемещением со сверхсветовой скоростью по внутреннему каналу огромного количества материи. От основного ствола по-прежнему продолжали отделяться мелкие жгутики самостоятельных червоточинок. Большинство погибало через доли секунды, но некоторые успевали проскользнуть в другое измерение и даже в другое время.