Зевая, к ним спустилась горничная, и леди Агнес приказала ей принести еду для гостей. Не бывает лишним покормить молодых мужчин, особенно после долгой дороги из Лондона. Гости следом за хозяйкой прошли в гостиную. Они не забыли дорогу, поскольку бывали в этом доме часто и после окончания школы.
— Я думаю, всем нам не помешает немного бренди, Рэндалл, ты не разольешь? — попросила леди Агнес. Рэндалл достал из буфета четыре бокала. Чувствовалось, что нервы его на пределе.
Леди Агнес взяла бокал из его рук и опустилась в свое любимое кресло. Бренди обожгло горло, но придало ей сил.
— Расскажите мне, что произошло. Несчастный случай?
Керкленд кивнул.
— Эштон ни разу в жизни не болел. — Керкленд выглядел лет на десять старше своего возраста. — А мисс Эмили не хотела бы об этом узнать?
Леди Агнес медленно покачала головой. Жаль, что ее давняя подруга и компаньонка не могла разделить с ней бремя скорби.
— Мисс Эмили навещает родственников в Сомерсете и вернется только через неделю. Генерал Роулингс тоже в отъезде.
Леди Агнес смотрела на золотистую жидкость в бокале. Может, стоит напиться до бесчувствия? Она никогда не злоупотребляла алкоголем, но сегодня был особенный повод.
— Он был моим первым студентом, — тихо сказала она. — Если бы не Адам, Уэстерфилдской академии просто не существовало бы. — Она даже не заметила, что назвала герцога по имени, забыв о титуле.
— Как это произошло? Он ничего не рассказывал, как оказался здесь. Вы знаете, каким был Эш. В том, что касалось его личной жизни, он был нем как рыба. — Мастерсон замолчал. Горничная вошла с полным подносом.
Молодые люди набросились на еду, как голодные волки: мясо, сыр, маринованные овощи, хлеб. Леди Агнес с улыбкой подливала им кларет, довольная тем, что может поддержать их тела, если не дух.
Рэндалл поднял голову.
— Расскажите нам, как все начиналось.
Леди Агнес почувствовала, что ей просто необходимо выговориться и рассказать друзьям Адама о том, как она встретила совсем юного Эштона.
— Мы с Эмили тогда только вернулись на родину из долгого путешествия. Уже через три месяца я поняла, что умру со скуки, если не найду себе дела по душе. Однажды, гуляя в Гайд-парке, я раздумывала над тем, чем бы заняться в жизни, как вдруг услышала свист хлыста. Решив, что кто-то избивает лошадь, я поспешила к зарослям и увидела, как отталкивающего вида коротышка стоит перед деревом, задрав голову, и отчаянно ругается. На суке сидел Эштон, прижимая к груди неописуемо безобразного щенка.
— Бхану! — воскликнул Мастерсон. — Я до сих пор скучаю по этой собаке. Как, черт возьми, Эштон умудрился затащить ее на дерево?