Я повернулся, вошел в его комнату и услышал, как за моей спиной защелкнулся замок. Я выхватил 45-й и быстро проговорил:
– Привет, Мартел!
Он знал меня. Он слишком долго занимался нашим делом, а память на лица – одна из привилегий нашей профессии. На миг его физиономия помертвела, в глазах промелькнул ужас. Он все еще не понимал, что случилось.
– Вы от…
– Нет, я не от ваших. Не кричите…
– Тогда, что…
– Вы говорили что-нибудь?
– Не думаю…
– Другие тоже не думают. Они пока не знают, что вы собираетесь сказать.
– Кто вы? Страх усиливал его акцент.
– Частный индивидуалист с особенными полномочиями. Я знаю, что у вас есть информация, которая может нейтрализовать оппозицию. Но вы здесь с другими целями.
– Я ничего не просил.
Его глаза уставились на дверь.
– Давайте решим, что я вас понял, Мартел. Я имел дело с вашими людьми почти всю сознательную жизнь. Итак, вы перешли на нашу сторону. Бежали… Вы здесь, но это не означает, что у вас не осталось преданности своей родине. Вы немецкий националист – таким и умрете. Если бы у вас имелся выбор, то вы бы продолжали оставаться там, с ними, поддерживая и оправдывая их политику везде и всегда. Итак, вы перебежчик, но это отнюдь не означает, что вы стали предателем до конца. Единственное, на что вы надеетесь – это политическое убежище и время, чтобы исполнить свое частное дело – вашу главную цель.
Его глаза немного сузились, и он взглянул на меня несколько менее настороженно.
– А что же это, по-вашему, за главная цель?
– Найти Еву Верд, любимую и единственную.
Я заметил капельки пота, медленно проступающие на его лбу. Его глаза на секунду встретились с моими. В них была боль и надежда.
– Она – приз, – продолжал я. – Они поймают эту рыбку, и тогда вы от них не вырветесь.
– Тогда что же мне делать?
– Устроить шторм, приятель. Дайте то, что они от вас требуют.
Мартел потер руки, потом они безвольно повисли вдоль ручек кресла. Он встал и подошел к окну.
– Я не могу этого сделать. Я отказался. Я просил политическое убежище, и они обеспечили его мне. Большего я не могу желать.
– Вы хотите ее смерти?
Он повернулся, точно ему выстрелили в спину, весь его лоб покрылся холодным потом.
– Нет, нет! Для нее нет никакой…
– Тогда вы – приз, Мартел. До тех пор, пока не заговорите, вы большая ходячая мишень для разного рода стрелков – и ваших, и наших. Выбирайте между любовью к своей стране и любовью к Еве Верд. Сейчас вы находитесь между ними, но можете потерять и то, и другое.
Это его добило. Я пришел слишком быстро, и решать надо было сразу. Мартел рухнул в кресло и закрыл лицо руками. Затем поднял на меня глаза и сказал: