– Утихни. Ты обо мне ничего не знаешь. Это то, что может помочь тебе в работе. Сделаешь статью.
– Ну, чего там?
– Позвони в таможню и основательно выясни, все ли они хорошо проверили, когда инспектировали судно «Метиленд»? Его голос сразу стал суровым:
– Наркотики?
– Все может быть… Проверь, не надули ли их. Они могли что-то найти, а могли и не заметить. Эти ребята не всегда видят даже днем.
– Все ясно.
– Подозрительная, якобы случайная смерть человека по имени Клемент Флетчер с этого корабля может оказаться убийством. Покопайся в этом дерьме.
– Ладно. До тех пор, пока ты в этом не замешан, Тайгер.
– Я чист. Это попалось мне на дороге.
Я повесил трубку и направился встречать Рондину.
Она пришла ровно к шести и где-то уже успела переодеться в голубой костюмчик. Искорки горели и переливались в ее каштановых волосах, а ее грудь была такой ощутимой, такой нежно-тяжелой в глубоком вырезе жакета, что на нее невозможно было смотреть. Если, конечно, ты не слепой. Когда она сняла легкое пальто, то улыбнулась, заметив мой жадный взгляд.
– Теперь сожалеешь? – осведомилась она, следуя своей вечной манере подсмеиваться над моими маленькими слабостями.
– Очень! – признался я, подвигая ей кресло и усаживаясь так, чтобы видеть тех, кто подходит к телефонной будке.
Я заказал нам по коктейлю. Когда подали высокие бокалы, я поднял свой в молчаливом тосте, вспоминая тот далекий вечер, когда мы находились здесь и я собирался ее прикончить. Даже мысль о том, что я чуть было не совершил это, заставила похолодеть кончики пальцев.
Мы ели, выпили еще по бокалу, потом я достал из кармана наше с Евой фото и отдал ей. На снимке мы стояли, взявшись за руки, и держали перед объективом номер газеты «Ньюс».
– Что мне с этим делать?
– Ты должна проникнуть к Мартелу в госпиталь. Отдай ему это фото и скажи, что Ева в безопасности. Он может говорить все, что захочет, не беспокоясь, как это отразится на ней, а потом пусть соединится с ней навсегда. Я думаю, парня хватит удар, когда он поймет, что она ему больше друг, чем любовница. Впрочем, это его личное дело, пусть сам разбирается.
– А он?
– Он любит ее, мне на это наплевать, честно говоря. Нам необходимо развязать ему язык, а он не будет говорить до тех пор, пока ей угрожает смерть. Ты можешь сделать это?
Она аккуратно положила фото в сумочку.
– Надеюсь, у тебя есть предложения?
– Дело твое, киска. Пойдет?
– Пойдет.
– Не забывай о хвосте: он захочет, чтобы ты вышла оттуда, куда вошла.
– Я это устрою.
– А ты догадываешься, что хотел бы устроить я?
Она улыбнулась мне. Простая, но многообещающая улыбка.