— Ну, не совсем, — проговорила она, запинаясь, не совсем, я думаю. Но скандал действительно случится. Я вот только что разговаривала с главным редактором. Он меня упрекал в отсутствии бдительности. Газета — орган партии, а мы открываем доступ в нее непроверенным людям…
— Уже и до главного дошло, — усмехнулся я.
— Да. Сразу. Это Лева постарался! Как только увидел письмо…
— А когда оно, кстати, пришло?
— Сегодня, с утренней почтой. Часа за полтора до твоего прихода.
Значит, в то самое время, — отметил я про себя, когда я сидел с цыганами под мостом — трепался с ними, гадал. Не задержись я там, пожалуй, я еще успел бы придти и перехватить его… Все получилось — одно к одному! Ах, обманула меня гадалка, налгала, напутала. Наобещала черт — те что… И только в одном она все же оказалась права: если мне и следовало кого-нибудь бояться, то — не врагов, а своих друзей! Только их. Именно их.
Я свернул (теперь уже не стесняясь) толстую цыгарку из махры. Закурил, затянулся со всхлипом. И сказал, глядя в дышащие, скользящие ее зрачки:
— В общем, так, Ирина. Сейчас для меня самое важное — деньги. Укажи-ка, где тут касса.
— Вот тут тоже — сложность, — сказала она тихо. — Редактор приказал не выдавать тебе гонорар, пока ты не зайдешь к нему.
— Но чего он хочет?
— Побеседовать… И здесь я вижу некоторый шанс.
— Какой же?
— Ну, вы поговорите… Может быть, найдете общий язык… Все-таки стихи ему твои нравятся. Главное, повести себя правильно! И я думаю, сегодня идти не стоит. Лучше — завтра. Но предварительно, нам надо увидеться; ты мне расскажешь все, и мы вместе выработаем дальнейшую программу… Идет?
Я сказал, разбивая, рукой едкий махорочный дым:
— Устал я, Ирина. Надоело притворяться, что-то вырабатывать… Все просто. Да, я — такой! Да, я сидел! И недавно только освободился, и хочу теперь нормально жить, начать печататься. Но, как видно, ничего не выходит. И хватит. Не будем об этом!
— Нет, будем, — возразила Ирина. — И нам обязательно надо сегодня увидеться, все обсудить! Только вот, не знаю, — когда? И как?.. — Она задумалась, — прикусила нижнюю губу. — Дело в том, что сегодня приезжает с гастролей театр. Так что вечером, к одиннадцати, я должна быть на вокзале. Ну, а потом…
В этот момент кто-то окликнул ее из глубины коридора, и она заспешила. И махнула мне, уходя:
— Я позвоню. Может быть — с вокзала… Не знаю, откуда.
— Но — куда? — поднял я плечи.
— Как куда — в гостиницу!
— Но я там уже не живу, — пробормотал я, глядя ей в спину. И так и не понял: расслышала она или нет.
* * *
Вечером я снова заглянул в гостиницу; попытался еще раз объяснить, потолковать — проникнуть в свой номер.