– Давай все-таки прогуляемся, – заныла Татьяна, чья натура требовала деятельности. – Спрячемся за банкирской машиной. Думаешь, кто-то за двором следит? А если и следит? Ты проводишь журналистское расследование. Имеешь полное право. Двор-то Глинских не приватизировал. Не частная собственность. И ты, и я, и любой алкаш от пивного ларька имеют полное право по нему прогуливаться и сидеть за машиной, если так хочется. И банкир не посмеет тебя обвинять в том, что ты тогда к нему залезла. Во-первых, он уверен, что тебе кто-то позвонил. Во-вторых, именно ты привела его тогда в чувство. В-третьих, раз он ни в одном интервью не упомянул про то, что той ночью произошло на самом деле… Будет выглядеть странным, если он теперь начнет себе противоречить публично.
– Ладно, пошли посмотрим, – вздохнула я. Меня, признаться, тоже распирало любопытство. Что эта дива хочет от банкира и какая у нее договоренность с немцами? Все дело в драгоценностях Беловозовых-Шумских? Или здесь что-то другое?
Мы прихватили с собой сумки, закрыли Татьянину машину и быстренько проскользнули во двор, там юркнули за банкирский «БМВ», потому что он представлял собой единственное укрытие во дворе. Можно, конечно, было бы встать где-то у темной стены, но кто знает, какие фары и фонари могут на нее направить? А машина – все-таки какое-то укрытие.
В доме на этот раз горело больше окон, чем в предыдущий. К сожалению, до нашего места обзора не доносилось никаких звуков.
Потом мы заметили мелькающие в окнах тени. Трех человек. Девицы с длинными распущенными волосами и двух сопровождавших ее мужиков. Эти трое перемещались из комнаты в комнату. Мы с Татьяной переглянулись.
– Банкир-то где? – шепотом спросила она.
– А я-то почем знаю?
Затем свет зажегся и в комнатах первого этажа. Три фигуры мелькали теперь там. Затем до нас донесся женский крик – не очень громкий. Дива визжала гораздо громче, когда мы вместе с нею находились в доме банкира в предыдущий раз.
Затем прогрохотали выстрелы. Раз, два, три.
Если нормальные люди при звуке выстрелов убегают или, по крайней мере, получше прячутся, то мы с Татьяной высунули носы. Все трое поздних посетителей банкирского особняка собрались в одной из комнат первого этажа и смотрели на что-то (или скорее – кого-то) на полу. Стояли кружком и что-то бурно обсуждали. Жестикулировали. Отдельные звуки до нас долетали, но мы не могли понять, о чем там спорят.
Похоже, больше в доме никого нет. По крайней мере, живого.
Потом девица с сопровождавшими еще побегали по первому этажу и наконец дом покинули. Свет за собой не погасили. Все трое держали в руках сумки из болониевой ткани, которые, по всей вероятности, раньше были сложены у них в карманах. Сейчас сумки были чем-то заполнены. До нас доносился звон содержимого.