Потратив на облачение в доспехи минут десять, мы наконец продолжили свой путь к юго-восточной границе республики Соединенных Провинций. Себастьян еще некоторое время винил нас за то, что мы не оставили никого из этих людей в живых, чтобы допросить. Как и в прошлый, и в позапрошлый раз. И в самый первый раз тоже. Мы не собирались с ним спорить, и он, поняв это после минут пятнадцати своей трепотни, все-таки замолчал, задумавшись над чем-то другим.
Хозяин таверны — я не обратил внимания на название — лебезил перед нами, пытаясь выторговать лишний гульден. Здесь, на дороге в Альгердорф, ему приходилось использовать все свое красноречие, чтобы сохранить трактир в целости.
Себастьян пригрозил ему немедленной расправой, обещая повесить его в его же конюшне, и после этого трактирщик стал сговорчивее. Фон Вормсвирген ссыпал в кошелек оставшиеся деньги:
— А теперь неси сюда пива, лучшего что есть. Быстрее! — прикрикнул он трактирщика. Хозяин помчался к спуску в погреб, опасаясь гнева знатного господина.
Было душно. Солнца почти не было видно, но стояла неимоверная жара, предвещающая дождь. Мы не решились заходить в таверну, предпочитая остаться снаружи — внутри, казалось, располагался вход в ад, огненную геенну.
Трактирщик поставил перед нами три глиняные кружки. Альберт попробовал пиво, хмыкнул и довольно причмокнул, хваля хозяина:
— Холодное. Неплохо, в такую жару-то.
Тот начал кланяться и бормотать что-то неразборчивое о своих доходах и семье. Себастьян приказал нести четвертую кружку — для самого хозяина таверны. Трактирщик сбегал за пивом в погреб и уселся на траву рядом с нами.
— Как зовут? — начал допрос фон Вормсвирген.
— Петер Браз, господин, — хозяин попытался встать, чтобы поклониться. Граф положил руку ему на плечо, остановив.
— А скажи мне, Петер, далеко ли отсюда до Кельна? И какова сейчас дорога? — сжимая кистью плечо трактирщика, ласково вопросил Себастьян.
— Дня три верхом, господин. Это если вы будете тратить все дни на дорогу. Дальше есть еще три трактира, — мужик начал загибать пальцы, считая. — Мартына Гольцера, это в следующей деревне… Нет, вру, простите, благородный господин, только два осталось. Третий неделю уж как граф Грегор из Лефлера спалил, когда его войска по тракту шли…
— Граф Грегор? А подробней? — все мы выразили искреннею озабоченность наличием где-то впереди по дороге воинственного князя, да еще с отрядом солдат.
— В Альгердорф шел, милостивые господа. Присоединиться к армии Рекнагеля Пфальцского.
Я вздрогнул, будучи знакомым с Рекнагелем. Он был племянником того самого Фридриха Пфальцского, что претендовал на императорский трон и который послужил поводом к нынешней войне. Не понимаю, почему крестьяне, страдающие от войны больше всех, до сих пор приветствуют Рекнагеля как освободителя и чуть ли не второго мессию. Пора бы уже понять: война перешла в новую стадию. Она не закончится до тех пор, пока у одной из сторон, или даже у обеих, иссякнут силы. А это случится нескоро — слишком много стран граничило с империей. Слишком много стран хотели получить свой кусок ее земель, обосновывая это древними, полуистлевшими эдиктами или просто силой своих войск.