Примерно через минуту, когда Алексей увёл лодку метров на сто от места ночёвки, с громким треском ломающегося тростника на берег выскочил небольшой отряд приземистых голых мужчин с копьями и луками. Людоеды мигом оценили обстановку и возмущенно заорали, увидев что лёгкая добыча, за которой так долго охотились, безвозвратно исчезает.
Среди них не было вождя и колдуна, которые смогли бы подсказать, как поступить с ускользающей добычей, потому что оба они сейчас, скорчившись и стоная, держались за свои отшибленные гениталии и валялись на тропе наверху.
Алексей быстро оценил расстояние. Отложив весло в сторону, он спокойно привстал на лодке. Ашок с интересом посмотрел снизу вверх.
— Эй, мужики, — заорал Алексей. — Вы там яйца свои поберегите! — и, не удержавшись, показал воякам интернациональный жест, понятный мужчинам во все времена.
Выпрямился в шаткой лодке во весь рост, и злорадно улыбаясь в сторону врагов, хлопнул себя ребром левой ладони по бицепсу правой руки, отчего та рефлекторно согнулась в локте и задралась вверх, указывая сжатым кулаком в небо.
Очевидно, что этот жест имел свои корни и в этом затерянном лесном племени, потому что, увидев его, воины возмущенно завыли и начали пускать в его стороны беспорядочные стрелы. «Не, ну точно идиоты» — успокаиваясь и берясь за весло, подумал Алексей. «Так бездарно потратить боеприпасы, ведь между нами метров сто пятьдесят уже» — весело думал он, уложив Ашока на дно лодки и азартно гребя веслом, увеличивая расстояние.
Двигаясь только на одном переизбытке адреналина, Алексей без остановки махал веслом почти два часа, отрываясь от возможной погони. Потом, почувствовав, что плечи уже почти онемели, оглядел буйные заросли переплетённых деревьев по обеим сторонам реки, и решил, что теперь можно и немного передохнуть.
Он причалил лодку в шуршащую стену зелёного тростника, распугав прячущуюся стайку мелких щебечущих птичек, и устало положил весло на дно лодки, повернувшись к малышу.
Ашок слегка продрог сидеть в лодке почти два часа без движения на утренней реке. Чтобы было теплее, закутался с головой в одеяло, оставив наружу только один любопытный глаз. Алексей устало повернулся к ребёнку и не сдержал смех:
— Здорово, Кутузов!
Ашок ничего не понял, но мгновенно просиял лицом и весело улыбнулся в ответ. Алексей подвинулся поближе и расстелил спальник поудобней на дне лодки, перенеся рюкзак с намертво вцепившимся Чучундриком поближе к носу судна. Потом, пытаясь расслабить сведённые непрерывной работой мышцы, медленно прилёг на спальник. Уставившись в бездонное небо, начал безмятежно наблюдать за проплывающими лёгкими облачками, изредка обращая заинтересованный взгляд на барражирующих разноцветных стрекоз.