Лиза крепче обхватила руками подушку. В старших классах у неё была парочка парней, но они всегда казались ей незрелыми личностями. Кэтрин говорила, это потому, что Лиза единственный ребёнок в семье и больше привыкла быть в окружении взрослых. Она подозревала, что мама права.
- Я забрал тебя у кого-то? Возможно, у возлюбленного? – Мускул дернулся у него на щеке.
- Нет. Никого нет.
- Я считаю, что в это трудно … неа, невозможно поверить.
- Поверь мне, - с горьким смехом ответила Лиза. – Мужчины уж точно не ломятся в мою дверь. – Если бы они появились на её пороге, то вскоре спасались бы бегством, узнав о её финансовых затруднениях, включая роль сиделки.
- А-а, может, они боялись тебя, потому что ты слишком женственна?
- Я не толстая, - ощетинилась Лиза. – Я… нормальная, - оборонялась Лиза.
Цирцен улыбнулся.
– Конечно, но я не это имел в виду.
- И не слишком высокая. Для тебя и великанша была бы маленькой.
Имея рост в пять футов и десять дюймов, Лиза возвышалась над многими мальчиками в классе, кроме последних двух лет в старшей школе.
- Тем более я не это имел в виду.
- Тогда что же? – удивившись, спросила Лиза.
- Ты умная…
- Вовсе нет, - запротестовала Лиза. Далеко не умная.
- О, да. Ты оказалась довольно сообразительной, чтобы понять - глупо бежать от меня в Даннотаре, и достаточно умна, чтобы найти способ выбраться из моей комнаты. Ага, даже довольно бесстрашной, чтобы осмелиться на это. Скажи, ты умеешь читать и писать?
- Да, - внутренне залилась румянцем Лиза. Она была умной в четырнадцатом веке.
- Ты настойчивая. Упорная. Решительная. Сильная. Тебе ведь никто не нужен, не так ли?
- У меня не было шансов испытывать потребность в ком-либо. Все всегда были слишком заняты, чтобы нуждаться во мне, - пробормотала Лиза, ощущая вину за озвучивание своей самой скрытой обиды.
- Пусть я буду нужен тебе, Лиза.
Девушка изучала его лицо. Что изменило его? Почему Цирцен так поступал? Словно он испытывал любовь и искренне желал её.
- Пусть я буду нужен тебе, - решительно повторил Цирцен. – Используй меня, чтобы попробовать стать женщиной, которой никогда не давали шанса на существование. Бери от меня всё, требуй и утоли всё то любопытство, которое, я чувствую, горит в тебе. И, о Дагда, позволь уйти прочь своей непорочности. Разве ты хочешь прожить и умереть, так никогда и не познав страсти? Никогда не попробовав того, что я предлагаю тебе? Смелее. Возьми. – Он произнёс последние слова низким властным тоном.
Возьми . Это слово засело в голове Лизы. Оно будто скатилось с языка Цирцена, насыщенное каким-то волшебством. Каково это будет