Ну а теперь Гор решил пойти до конца. Червяки в голове выросли и потребовали
корма.
Она почесала переносицу сквозь чёрную ткань и вызывала на экран парижский
телефонный справочник.
* * *
— Посадка закончена, — сообщил сладкий компьютерный голос. — Взлёт через пять
секунд, — добавил он. Переборка между мужским и женским рядом кресел тревожно
замерцала красным.
Это было чистой формальностью: в безынерционной кабине транспортника ощутить
момент взлёта было всё равно невозможно. Разве что теперь можно было быть
совершенно уверенной, что никто не сунется на женскую половину.
Варлека со стоном облегчения освободилась от хиджаба и немедленно протёрла лицо
влажной салфеткой. Стало чуть-чуть полегче.
На соседнем кресле, пыхтя, разматывала свой платок Райса Ваку, молодая
аспирантка, которую Бурлеска решила взять с собой: девушка могла оказаться
полезной.
— Ваш завтрак, — вкусно мурлыкнул компьютер.
Вдоль переборки вытянулась серебристая лента, по которой поплыли стайки белых
стаканчиков с прохладительными напитками и какие-то огромные чёрные ягоды
величиной с апельсин — что-то из новых сортов.
— Ой, — прощебетала Райса Ваку, протягивая руку к ягоде, — попробуй-ка вот это.
Кажется, вишня.
— Я хочу омлет, — буркнула Варлека. — Ты помнишь, что такое омлет? Настоящий?
— Да, пробовала, — неожиданно заявила аспирантка, — я бывала в Монако. Только
там всё очень дорого. И порция была крохотная. Я ничего не почувствовала.
Госпожа Бурлеска вывернула до предела ручку кондиционера: в салоне
транспортника было жарко.
— Почему, интересно, гады не запретили какому-то там княжеству кушать яичницу?
— поинтересовалась Варлека, недовольно повернулась в кресле. — Если это так
оскорбляет их чувства?
— Монако же не подписало Кодекс, — вздохнула аспирантка. — Хитрые ребята.
Сообразили, что на этом можно делать хорошие деньги. Всякие европейские шишки
туда летают чуть не каждый день: покушать старой кухни, поразвлекаться. Но жить
там, конечно, неудобно. Нормальная техника не работает. Разрешили только
транспорт и связь. И за это местным пришлось кое с чем согласиться. То есть без
платка там лучше не ходить. Ну, если ты не местная, конечно. Местным бабам дали
постоянную неприкосновенность. Но только на их территории. Выезжаешь — хоп, на
общих основаниях.
— Гады разрешили то, гады запретили это, — раздражённо сказала Варлека, — а мы
всё это терпим, потому что нам нужны гадские технологии. Это проституция. Мы
торгуем собой и своей цивилизацией. К тому же недорого. Что такого дали нам
гады, чтобы это терпеть?