Мисс Дарси и ее брат вошли в комнату, и вызывавшее столько страхов знакомство наконец состоялось. Элизабет с изумлением обнаружила, что ее новая подруга смущена нисколько не меньше ее самой. За время своего пребывания в Лэмтоне она уже не раз слышала о чрезмерной гордости мисс Дарси. Однако несколько минут наблюдений убедили Элизабет в том, что эта молодая особа была просто чрезмерно застенчивой. Элизабет с трудом удавалось заставить ее произнести какое-нибудь слово, кроме едва слышных односложных ответов.
Мисс Дарси была высокого роста, намного выше Элизабет. Несмотря на свои шестнадцать лет, она уже вполне сформировалась и казалась женственной и мягкой. У нее были не такие правильные, как у ее брата, черты лица, но ее внешность и манеры свидетельствовали об уме, доброте и деликатности. Ожидавшая найти в ней такого же проницательного и неуязвимого наблюдателя человеческих нравов, как мистер Дарси, Элизабет с удовольствием отметила про себя, насколько брат и сестра были непохожи друг на друга.
Прошло короткое время после их появления, когда мистер Дарси сказал, что ее также собирается навестить мистер Бингли. И едва она успела выразить по этому поводу свое удовольствие и приготовиться к встрече нового гостя, как на лестнице послышались быстрые шаги и через минуту он вошел в комнату. Гнев Элизабет против молодого человека давно прошел. Но если бы в ней и сохранилась малейшая доля этого гнева, она сразу бы исчезла при виде его непритворной радости от их встречи. Бингли горячо расспрашивал о здоровье ее родных, никого, правда, не называя по имени. При этом он держался и разговаривал с добродушием и сердечностью, которые отличали его при встречах в Хартфордшире.
У Гардинеров Бингли вызвал не меньший интерес, чем у Элизабет, — им давно хотелось его увидеть. И они смотрели на пришедших во все глаза. Недавно возникшее подозрение относительно склонности мистера Дарси к их племяннице побуждало их к внимательному, хотя и осторожному наблюдению за ними обоими. И это наблюдение вскоре убедило их, что, по крайней мере, у молодого человека сердце задето вполне серьезно. Чувства девицы еще оставляли некоторое сомнение, но восторженное преклонение перед ней ее кавалера казалось бесспорным.
Элизабет, в свою очередь, была чрезвычайно занята. Ей нужно было разобраться в мыслях гостей, привести в порядок свои собственные и постараться быть приятной присутствующим. И хотя больше всего она тревожилась о последнем, здесь успех ей был обеспечен особенно надежно благодаря расположению всех, кому она старалась понравиться. Бингли проявил полную готовность, Джорджиана — искреннее желание, а Дарси — самое твердое намерение вынести о ней благоприятное суждение.