— Я приняла ваши деньги и дала вам свое слово.
Выражение его лица немного смягчилось.
— Да. Для некоторых это мало бы что изменило.
— Для меня это меняет все.
— Это может измениться, — вмешался Флинн. — В зависимости от того, откуда пришли деньги.
— Вы намекаете, что мы можем быть преступниками? — На этот раз Ровена не смогла сохранить хладнокровие, гневная краска выступила на ее точеных скулах. — Это демонстрирует полное отсутствие элементарной вежливости, прийти к нам в дом и в лицо называть нас ворами.
— Репортеры известны не их вежливостью, да и братья, присматривающие за своими сестрами, тоже.
Питт тихо прошептал что-то на иностранном языке, легко провел своими длинными пальцами по плечу Ровены. Так человек мог бы успокаивать кота, когда тот шипит и царапается.
— Мы понимаем. Так случилось, я имею некоторую сноровку в денежных делах. Деньги попали к нам исключительно законными средствами. Мы не душевнобольные, и не преступники.
— Так кто же вы? — потребовала Мэлори, прежде чем Флинн успел заговорить вновь. — Откуда вы приехали?
— А как вы думаете? — мягко спросил Питт.
— Я не знаю. Но я думаю, сами вы верите, что вы — наставница и воин, потерпевшие неудачу в деле защиты Дочерей в Стекле.
Его бровь немного изогнулась.
— Вы узнали больше с тех пор, как были здесь в последний раз. Вы хотите знать еще больше?
— Я рассчитываю на это. Вы могли бы мне помочь.
— Мы не можем помочь вам таким образом. Но я скажу вам вот что. Не только наставница и воин, а преданные друзья и компаньоны своих горячо любимых подопечных, что лишь утяжеляет груз нашей ответственности.
— Это всего лишь легенда.
Сила его взгляда потускнела, и он снова отклонился назад.
— Для вас не может быть иначе, так как подобные вещи находятся за пределами вашего понимания и за границами вашего мира. Тем не менее, я могу обещать вам, что ключи существуют.
— Где ларец с душами? — спросил их Флинн.
— В безопасности.
— Могу я еще раз взглянуть на картину? — на этот раз Мэлори обратилась к Ровене. — Я бы хотела, чтобы Флинн увидел ее.
— Конечно. — Она поднялась и провела их в комнату, доминирующим элементом в которой было изображение Дочерей в Стекле.
Мэлори слышала, как Флинн задержал дыхание, прежде чем приблизиться к портрету.
— Это даже великолепнее, чем я помнила. Вы можете сказать мне, кто это написал?
— Кто-то, — сказала Ровена тихо, — кто знает любовь, и горе.
— Кто-то, кто знает Мэлори. И мою сестру, и Зою МакКорт.
Ровена тяжело вздохнула.
— Вы циник, Флинн, и очень недоверчивый человек. Но если уж вы решили взять на себя роль защитника, я прощу вам это. Мы не желаем Мэлори, Дане или Зое никакого зла. Как раз наоборот.