Спешившись, Одинцов направился к арке в конце дорожки, где его подхватил под руку хозяин, чтобы проводить Арраха бар Ригона к его столу. Хозяин, типичный рыжий айденит, без сомнения знал Рахи как облупленного и уважал в нем самого достойного клиента — видно, монет в его заведении было потрачено немало. Кланяясь и призывая к Одинцову милость всех богов, он успел посочувствовать потере родителя, щедрого и благородного Асруда, поздравить с вступлением в наследство и сообщить, что сегодня имеются южный бальзам, удав из Диграны, запеченный в чешуе вместе со сливами, а также пара новых плясуний-ксамиток, неподражаемых в постели. Слушая его вполуха, Одинцов осматривал заведение: круглую площадку с невысоким деревянным помостом под сводчатым потолком, задрапированным алой тканью; примыкавшие к этой площадке четыре глубокие ниши с диванами, обтянутыми кожей, и массивными столами; широкую лестницу, ведущую на второй этаж — очевидно, в номера, где ксамитки демонстрировали свое постельное искусство. Наконец, буркнув: «Все бордели одинаковы», — он позволил доставить себя к дивану.
Там его встретили радостными криками. Из четверых гвардейцев только Ахар бар Вальтах был знаком Одинцову, но в процессе дружеских объятий, похлопывания по спине и звона чар выяснились и остальные имена. Низенького и толстого звали Абрад бар Хантр, мускулистого, одетого в зеленый хитон — Ас бар Чес, а юношу с длинным носом и веснушками на щеках — Аттакар бар Дисталим. Этот происходил из Стамо, где были в ходу имена посложнее.
Удав, обложенный зеленью и сливами, уже исходил паром на столе, и Ахар, живо разлив по чашам южный бальзам, выкрикнул:
— За Рахи и его возвращение из Хайры!
— За Рахи! — поддержал упитанный Абрад, косясь жадным взглядом на удава.
— Кубок к кубку… — начал мускулистый Ас.
— И меч к мечу! — закончил длинноносый Аттакар.
Затем они выпили, а Одинцов осторожно пригубил. Напиток, как ему чудилось по запаху, оказался не вином, а более крепкой мальвазией — не водка, не коньяк, но что-то градусов под тридцать. Сделав еще один глоток, он отставил чашу и, по примеру сотрапезников, вытащил кинжал. Затем они набросились на удава, как стая голодных гиен, и в ближайшие полчаса за столом раздавались только хруст и чавканье, прерываемые регулярными тостами. Пили за успех Ахара у юной Литы, супруги старого хрыча бар Тока, за новый меч Аса бар Чеса, обошедшийся в двести монет, за повышение Абрада, ставшего младшим сардаром, и за здоровье неведомого Одинцову бар Жериза, которого Аттакар проткнул на дуэли, после чего раненый с ним помирился. Причина спора осталась неясной, так как кувшин с бальзамом опустел и языки уже немного заплетались.