Совет начался в тот час, когда нижний край солнца утонул за горизонтом, как всегда расплескав по степи длинные оранжевые крылья. Баст дымным призраком повис в небесах, за ним выкатился маленький шустрый Кром, вспыхнули звезды, и беспредельная степь погрузилась в тишину и полумрак. Сардары и их помощники собирались быстро; минута-другая, и длинная штабная палатка, освещенная масляными лампадами, была заполнена. Когда Одинцов, следуя по пятам за Ильтаром, перешагнул порог, сидевший во главе походного стола бар Нурат недовольно приподнял темные брови. Вождь хайритов ответил ему невозмутимым взглядом, опустился на скамью и звонко хлопнул по ней ладонью — мол, садись рядом, братец.
Одинцов уселся. На вытянутом столе возвышалось с полдесятка винных кувшинов, окруженных тяжелыми бронзовыми кубками. Света добавляли два медных подсвечника с частоколом толстых свечей из желтого воска. Стул бар Нурата с высокой резной спинкой, отделанной серебром, стоял в дальнем конце просторной палатки. Вдоль стола, с левой, более почетной стороны, размещались сардары; напротив — их помощники, командиры вторых полуорд. Ильтар с Одинцовым сели в торце стола, спиной ко входу и лицом к лицу с главнокомандующим.
Бар Нурат окинул взглядом собравшихся командиров. Видимо, тут были все, кого он ожидал, — и даже сверх того, если учитывать Одинцова. Удовлетворенно хмыкнув, военачальник кивнул головой адъютанту, стоявшему за спинкой его сиденья. Молодой клейт с копной рыжих волос шагнул к столу и расстелил на нем карту. Квадратный пергаментный лист тут же начал скручиваться, и парень прижал его по углам тяжелыми кубками.
Стратег был, как всегда, немногословен. Вытянув из-за пояса длинный кинжал, он провел им черту поперек карты и произнес:
— Холмы. — Затем ткнул острием куда-то в центр и добавил: — Лагерь. — Теперь кинжал пошел сквозь линию холмов, и военачальник прокомментировал: — Проход. — Он поднял глаза на адъютанта и приказал: — Докладывай!
— Согласно твоему приказу, доблестный, патрули с проводниками разосланы к востоку и западу на половину дня пути, — зачастил рыжий, вытянувшись у стола. — Их наблюдения помогли уточнить карту. Холмы невысокие, тянутся далеко, поросли травой. Проходов много, но узкие, обоз провести трудно. Перед нами, хвала Айдену, самый широкий, восемь-десять полетов стрелы… вероятно, долина пересохшего ручья. Разведан лазутчиками вглубь тоже на половину дня пути. В самом конце он сильно расширяется, место там ровное, удобное для всадников и для пехоты. И там, на окрестных холмах, и были замечены стрелки черномазых.