Главный институтский корпус в Баргузине был трехэтажным. Внизу размещались медчасть, столовая, кафетерий и большой тренировочный зал, а при нем — раздевалки, душевые и массажный кабинет. Второй этаж занимала лаборатория Виролайнена, два десятка комнат по обе стороны широкого коридора, забитых компьютерами, томографами, энцефалографами, электронными микроскопами, дьюарами с жидким азотом и прочим добром, абсолютно необходимым для научного прогресса. На третьем этаже, который принадлежал администрации, находились бухгалтерия, отдел кадров, приемная, большая и малая совещательные, кабинет Шахова, кабинет зама по режиму и в отдельном бронированном отсеке касса с мощным сейфом.
Высоких зданий тут не строили, ибо места в Сибири хватало. Места было много, и вынужденная приземленность строений отнюдь не радовала архитекторов, чья мысль еще в двадцатом веке рвалась в высоту. Поэтому, выдерживая коренастый сибирский стиль, архитекторы все же стремились разнообразить свои творения, добавляя к ним то башенки, то колонны, то мозаичное панно на тему: могущество России будет прирастать Сибирью. Таких мозаик в Баргузине не было, но колонны и башня имелись: восемь колонн по фасаду и точно над ними и над третьим этажом — некий выступ, похожий на купол православной церкви. Туда вела узкая лестница, и в былое время башню использовали как чулан для хранения ведер, швабр и тряпок. Но Елена Павловна Гурзо, появившись в Баргузине, сразу положила глаз на это место после недолгого спора с Шаховым устроила там кабинет. Конечно, она была права: психология — не физика, психология требует уединения, интимности и тишины. Еще магнитофона, мягких кресел и большой кушетки, которую втащили наверх с превеликим трудом.
На этой кушетке и сидел сейчас Шахов, размышляя о том, сколько испытателей лежали здесь, поверяя Елене Павловне свои подсознательные страхи и тайные мысли. Конечно, он мог бы вызвать ее к себе, а не карабкаться по неудобной узкой лестнице, но их тет-а-тет был бы сразу разоблачен. О нем сообщили бы Виролайнену и Брауну, и каждый из них сделал бы верный вывод: босс совещается с психологом, поскольку физики зашли в тупик. Что было несомненной истиной.
— Так что же, Елена Павловна? Могу я услышать ваше мнение? — произнес Шахов. — Март кончается… Считая с первой, четыре попытки за два месяца — и ничего… Как вы это объясните?
Гурзо взбила кудряшки и с задумчивым видом уставилась в какой-то график, украшавший стену.