Собравшись, Одинцов подошел к массивному резному шкафу из темного дерева и, потянув на себя среднюю полку со всем содержимым, привычным движением ладони опустил скрытую за ней фальшивую перегородку. Он вытащил из тайника холщовый кисет, в котором хранилась «зажигалка», вазу в форме раковины, кинжал Асруда и длинный рулон пергамента. Немного поколебавшись, он развернул карту, затем сложил ее плотным прямоугольником и сунул в кисет; кисет убрал в мешок вместе с арбалетом и связкой стрел.
Найдя в шкафу желтоватый обрезок пергамента, Одинцов в раздумье замер перед столом. Затем он размашисто и быстро написал на листке два слова и придавил его вазой. Лидор знала, как он дорожил этой вещью; конечно, она сразу заметит ее, когда войдет в кабинет.
Через пару минут, прихватив фонарь со свечой, он уже спускался в замковые подвалы по старой каменной лестнице с гладкими ступенями, отполированными подошвами бесчисленных сапог. На одном его плече висел туго набитый мешок, на другом — чель; к поясу были пристегнуты ножны с мечом и кинжал Асруда. Одинцов неплохо ориентировался в переплетении широких и узких проходов, выходивших к десяткам залов, комнат, камер, каморок и винных погребов, располагавшихся в цоколе замка, — выручала столь кстати ожившая память Рахи и несколько экскурсий в этот лабиринт, совершенных в свое время в компании Лидор. Он уверенно продвигался вперед, пока не вышел к подземному коридору, тянувшемуся под западной Садовой стеной. Этот широкий, вымощенный гладкими плитами проход кончался тупиком — тем самым, который вызвал у Лидор ностальгические воспоминания о детстве юного Арраха.
Теперь Одинцов принялся в слабом свете своего фонаря внимательно изучать перегородившую коридор стену. Наконец он вытащил клинок и ковырнул ее острием. Никаких сомнений! Это был не камень, а дерево, потемневшее от времени или специально выкрашенное так, чтобы не слишком отличаться от мрачных бурых каменных блоков, заложенных в фундамент замка. При более внимательном осмотре обнаружилось и нечто напоминающее замочную скважину. Одинцов вставил в этот паз навершие кинжальной рукояти и повернул, словно обычный ключ. Раздался щелчок; часть деревянной обшивки откинулась на петлях, открыв узкий проход. Он посветил фонарем.
Каменные ступени. Крутые, узкие, выщербленные… Они вели наверх, в темноту, и, взглянув на покрывавший их слой пыли, Одинцов понял, что проходом не пользовались уже много лет. Прикинув расстояние, пройденное им в тоннеле под стеной, он попытался сообразить, куда приведет его лестница. Получалось, что на одну из башен, скорее всего — на вторую; вряд ли он ошибся в своих подсчетах больше чем на десяток метров.