Стриж усмехнулся. Отношения между матерью жены и внезапно обретенной внучкой приобретали прямо-таки идиллический характер. А Ленка, честно говоря, боялась прямо противоположного. Стольких трудов стоило ей уговорить мать приехать жить к ним в город, продав свой двухэтажный особняк. Первое время они ютились вместе в однокомнатной квартирке Стрижа. Лена хотела поменять ее с доплатой на большую, но пожив втроем, поняла, что подобный вариант не подарок. В конце концов они разъехались в две двухкомнатные квартиры в разных концах города.
Под запиской лежал большой конверт яркой, кричащей расцветки.
— Ну наконец-то! — радостно вырвалось у Стрижа.
Он с месяц надоедал Ленке, прося ее увеличить их свадебную фотографию, хотел повесить ее на стенку. Елену, даму с утонченным эстетическим вкусом, даже сама идея приводила в ужас. Но Анатолий не отступался.
На фотке были все его друзья. Вот они, стоят рядом. Ленка все-таки надела на свадьбу свои белоснежные туфли на невероятно высоком каблуке. И чуть ли не на голову возвышалась над женихом. По росту ей более подходил Андрей, его Стриж попросил быть свидетелем. Тут он еще совсем бледный, худой. Чеченская пуля в той давней переделке едва не достала сердце. На свадьбу его просто выкрали из госпиталя, без него для Стрижа праздник был бы не праздник. Через месяц они поменяются местами, и уже Стриж будет шафером у Андрея.
И рядом, как всегда, Илья и Сергей, неразлучная парочка. Порой Стриж сильно тосковал по друзьям, вот и хотел иметь перед глазами хотя бы их изображения.
Память невольно перенесла его к весенним событиям на Волге. Приехав в марте на похороны тренера, Стриж то ли случайно, то ли, наоборот, по неизбежной логике, предначертанной ему свыше, оказался в эпицентре кровавой драмы противостояния сил правопорядка и чеченского клана, занимавшихся поставкой оружия и наркотиков. Все кончилось самым настоящим побоищем с применением гранатометов и автоматического оружия, с горящими домами и десятками жертв. Начальство в Москве потом долго било себя кулаком в грудь, громогласно заявляя об удачно проведенной операции. Участие "некоторых штатских", вроде Стрижа и его друзей, старательно замалчивалось. Если бы не Семыкин, ставший все-таки капитаном и получивший орден "За личное мужество" из рук президента, не видать бы им и тех скромных медалей "За боевые заслуги". Но не медаль была важна Стрижу. Дружба, скрепленная испытаниями, дорогого стоит.
Перебирая в памяти все прошедшее, он незаметно заснул. Снились ему ночь, Волга, сгущающийся низовой туман… А разбудил его требовательный стук в дверь.