— Это я всех погубил. Я погнал их ночью в город, прекрасно зная, чем все может кончиться. Ловкач заманил нас в ловушку?
— Не думаю, — ответил я, хотя, как мне кажется, Император разговаривал сам с собой, — скорее, те безумцы, которым удалось выжить в Шотограде, действовали сами. Я думаю, ин нужна была наша одежда и припасы. Вы же знаете, что по ночам они становятся другими… ловкими, быстрыми, почти умными.
— И кровожадными… Мне всегда было интересно, почему безумцы постоянно меняются одеждой и вещами? — спросил Император, не отрываясь от окна, — я еще в столице думал. Они менялись и между собой, и пытались навязать обмен тем, кто еще не сошел с ума. Зачем? Для какой цели? И Ловкач… ты помнишь тот разговор, в подземелье?..
О, да. Я помнил. Быстрый взгляд на дрожащие пальцы вновь вернул воспоминания с такой силой, словно фонтан вырвался из земли и взметнулся в небо яркими брызгами. Я стал невольным участником разговора, потому что был писарем и неотступно следовал за молодым Императором, как тень… я и сейчас продолжаю оставаться его тенью.
— Зачем безумец расстается с дорогой меховой шубой, чтобы взять у меня, скажем, никудышное рваное пальтецо?
— Может, важен сам процесс? — предположил я.
— А, может, в действиях безумцев просто нет логики? — Император отвернулся от окна. Здоровой рукой он держался за раненое плечо, — я думаю, безумцы не станут нас искать. Вряд ли они вообще способны на организованные поиски. Поэтому нам надо уходить из города как можно скорее.
— Куда?
— В неизвестность, ты же сам предложил, Геддон, — пожал плечами Император, и тут я заметил, как промелькнули в его взгляде зарождающиеся серебряные искорки, — я своих целей не оставил, писарь. Я должен найти Ловкача, где бы он ни находился. Если Ловкача нет в городе, значит, он ушел в приграничную Степь или в Вечный Лес, покинул пределы Империи. Он убегает от нас, понимаешь? Все шестнадцать месяцев он убегает от нас. А раз убегает, значит что? Боится! Страх гонит его прочь от цивилизованных земель, заставляет идти в неизведанные земли. Разве я могу остановиться после того, как понял это?
— А если им движет не страх? Если он хочет чего-то другого?
— Возможно, это всё игра в кошки-мышки, но кошка здесь я! — ответил Император сурово, — сегодняшней ночью погибли последние люди моей Империи, не считая тебя, Геддон. Погибло прошлое, которое все еще держало меня. Но теперь нет никого. Только я и Ловкач. Он знает обо мне, я знаю о нем, и между нами расстояние, которое я намерен преодолеть. Возможно, мы встретимся не в этом году и даже не в следующем, а через много-много лет. Но когда эта встреча произойдет, я вспомню и об Империи, и об отце, и о тех людях, что шли за мной до границ Империи. Но сейчас прошлого нет, Геддон. Оно осталось там, за спиной. Ты же писарь, придумай сам какую-нибудь красивую метафору. Я не знаю, там, скажи, что мы перевернули лист и начали писать сначала нашу жизнь. Или еще что-нибудь в этом духе. А я с тобой соглашусь, да, соглашусь…