В этот день, когда мы вернулись с катания, у подъезда нас ждал маркиз — ее отец.
Как только дочь остановила лошадь, он ей сказал своим обычным голосом:
— Маргарита, будьте так любезны сию же секунду отправиться ко мне в кабинет… и т. д.
Барышня покраснела, как пион, и, когда слезла с лошади, настолько сильно дрожала, что едва не потеряла равновесия.
Хотя я, господин президент, не Шерлок Холмс, но все-таки заметил, что тут кроется что-то неладное.
Я сделал вид, что пошел в конюшни, но в действительности, зайдя за кактусы, вернулся назад.
Цель моя была дойти незаметно до большого дерева, ветви которого как раз были напротив окна кабинета маркиза.
В несколько секунд я влез на дерево и спрятался в чаще его ветвей.
На мое горе, окна были закрыты, и занавеси задернуты, так что я ничего не мог видеть.
Раздосадованный, я уже собирался слезть со своей обсерватории, когда заметил, что с риском сломать себе шею я могу расслышать разговор, происходивший в кабинете.
Ничто так не подзадоривает любопытства человека, как опасность. Рискуя каждую секунду полететь вниз, я ухитрился, наподобие обезьяны, примоститься так, что мог приложить ухо к стене дома.
Вначале я услыхал сдержанные рыдания, — плакала женщина.
Затем послышался голос маркиза.
— Это позор, — говорил он, — вы ведете себя хуже последней потаскушки, в вас нет ни одной капли нашей родовой гордости! Что вы делали сегодня утром? Вам мало, что за вашим хвостом бегают чуть не все офицеры-альпийцы, теперь вы уже флиртуете с прислугой… вы бегаете за… это гнусно!
Я отлично знал, что все это ложь, барышня и не думала со мною флиртовать. Была минута, когда я готов был броситься и задушить маркиза.
Но вдруг я услыхал звук пощечины и голос маркизы, которая прокричала: «Вот тебе, получай, нам надоело тебя наказывать, Маргарита, ты нас выводишь из себя… Сегодня я тебя еще раз накажу. Изволь оставаться, пока я все приготовлю».
Наступило молчание. Сердце у меня страшно билось. Послышалось хлопанье дверей и звук запираемого замка… Слышались шаги, шум от передвигаемой мебели. Затем я вполне ясно услыхал шлепанье розог по телу… Не было ни малейшего сомнения, что секли барышню.
Я не в состоянии, господин президент, передать то бешенство, которое охватило меня; не схватись я за сук, полетел бы вниз. Секли медленно и долго, по-моему, было дано несколько дюжин ударов. Я отлично слышал сдерживаемые крики барышни и слова: «Простите, не буду, ой, не буду»…
Наконец я услыхал, что проклятый свист розог прекратился и маркиз сказал:
— Я думаю, душечка, что на сегодня ей довольно, отвяжи ее. Но смотри, Мег, в следующий раз за такие проделки я всыплю тебе двойную порцию…